Натали Стердам - Спи со мной. Пробуждение

Когда пустеет пятый бокал, я прекращаю считать. Чувствуя головокружение, откидываюсь на спинку стула. Ресницы опускаются. Завтра мир проснется другим. Завтра я пойму, что делать дальше.

Спустя минуту – или вечность, забывшись ненадолго и навсегда, открываю глаза. Сидящий напротив Ян целует Бьянку, впиваясь в ее губы с жаждой, которую не смогла утолить я, обретая в объятиях итальянки то, что не нашел в моих. Загипнотизированно наблюдаю за тем, как он углубляет поцелуй, и совсем не испытываю ревности – ни намека на то, что ощутила, узнав об отношениях Зейна и Эвы.

Нет, наша с Яном встреча не была предрешена, судьба не связала нас невидимой красной нитью, и я как никогда ясно вижу это, бесшумно вставая и подхватывая сумку с камерой. Ян и Бьянка не замечают, как я отхожу от стола и кладу перед хозяином последние наличные, не слышат, как уточняю, в какое время отходит на Лидо первый вапоретто, не предполагают, что до рассвета я буду бродить по сонному городу одна, снимая его в самом интимном из состояний – в тягучей полудреме, в окутывающей улицы тишине, в первых лучах восходящего солнца.

Чуть шатаясь, выхожу из кафе. Я пьяна сильнее, чем думала. Фотографировать в таком состоянии невозможно. Следует дойти до пристани и подождать вапоретто там. Не спеша направляюсь в сторону Сан-Марко, игнорируя настойчивое ощущение, что я бесконечно падаю в смазанный город в кружащемся над мостамм вертолете. Это ж надо было так набраться…

Проверяю маршрут в навигаторе. В глазах двоится. Поворот налево, прямо, направо и опять налево. Я сворачиваю не туда и оказываюсь у канала между двух домов. Со вздохом разворачиваюсь, чтобы вернуться на площадь, с которой пришла, и застываю: нервным, дерганым шагом ко мне приближается парень в темной кепке. Внутренний радар, который в период бурной юности неоднократно спасал меня от неприятностей, не просто сигнализирует – трубит о том, что незнакомец опасен. Парень обращается ко мне на итальянском, но я лишь качаю головой, судорожно соображая, как вести себя с ним:

– Извини, я не говорю по-итальянски. Ты знаешь английский? Я могу тебе как-то помочь?

Очевидно, что помощь нужна мне, а не ему: он не похож на заблудившегося туриста, который хочет спросить дорогу. Но так как в уязвимой позиции нахожусь я, злить его точно не стоит – я осознаю это, даже напившись до чертиков. Вероятнее всего, мне не повезло столкнуться с грабителем, который пользуется беспечностью гостей кинофестиваля. Такие, как он, избегают шума – отдам деньги и, возможно, этого хватит, чтобы откупиться. Спустя секунду вспоминаю, что оставила всю наличку в кафе у пожилого венецианца, и еле сдерживаю раздосадованный стон. Дерьмово, Ли, очень дерьмово.

– Давай договоримся. Чего ты хочешь? – Мне приходится прикладывать гигантские усилия, чтобы не споткнуться и не показать, насколько я пьяна. Осторожно отдаляясь от канала, двигаюсь навстречу. Не уверена, что делаю правильный выбор между Содомом и Гоморрой, но внутренний голос подсказывает: любое решение будет чревато последствиями.

– У меня нет денег, но ты можешь забрать телефон. Я вытащу сим-карту, забирай…

Пошатнувшись, достаю смартфон, и тут же понимаю, что совершила ошибку: неуверенное движение выдает меня с головой. Тормоза, которые сдерживали незнакомца, слетают. Он подскакивает ко мне и, пробуя вырвать сумку с камерой, толкает на брусчатку. В затуманенном алкоголем разуме проносятся мысли не о том, что он может убить меня или изнасиловать, а о том, что если скроется с камерой – я потеряю не меньше пятидесяти тысяч крон и работу на кинофестивале. Молодец, Ли, достигла апогея профдеформации! Дергаю сумку на себя и срывающимся голосом зову на помощь, надеясь, что проснувшиеся горожане спугнут нападающего.

Но в переулке по-прежнему нет никого, кроме нас, и грабитель, осмелев, с размаху бьет меня по лицу. Я падаю на землю, а он садится сверху, шаря по моим карманам и пытаясь стащить с плеча сумку, которую я автоматически прижимаю к телу локтем. Предпринимаю попытку спихнуть его, игнорируя рассеченную скулу, но хватка парня наоборот усиливается. Что-то между нами трещит и рвется – то ли ремень сумки, то ли ткань его футболки, в которую я намертво вцепилась в приливе адреналина. Второй удар. Теплая кровь во рту. Звон в ушах. На короткое мгновение я теряю сознание, а после оно возвращается слепящей вспышкой.

И все меняется.

Я неожиданно ощущаю что-то, помимо боли. И это «что-то» – разгорающиеся в неконтролируемое сияние искры в солнечном сплетении. Нет необходимости видеть их. Достаточно чувствовать. Сила наполняет грудь. Сила просится наружу. Я на выдохе перехватываю запястье вора, и из-под моей ладони вырывается обжигающее голубое пламя.