Вера Чиркова: Мир принцев

В носу засвербело, и парень дернулся было почесать, да внезапно обнаружил, что руки уже накрепко пристегнуты к креслу. Как и ноги, шея и торс. Танио слегка запаниковал, попытался раскрыть рот, чтоб спросить у Хабера, за что?!

И тут испугался уже всерьез, ни разжать губы, ни сказать хоть слово у него не получилось. Лишь еле слышное мычанье, на которое чародей не обратил никакого внимания, продолжая бормотать странные слова и понемногу поливать при этом голову подопечного каким-то снадобьем. А голова уже нещадно чесалась, особенно под волосами и над глазами. Причем с каждой секундой чесалось все сильнее и вскоре зудело так, что парень едва не сходил с ума.

Вначале он дергался, безрезультатно стараясь освободить хоть одну руку, чтоб вонзить ногти в свербящую кожу. Однако быстро убедился, что привязан на совесть. Тогда несчастный попытался тереть затылком о подголовник, надеясь хоть так облегчить свои страдания. При этом он старался поймать умоляющим взглядом глаза чародея, надеясь разжалобить изувера. И тут зуд в носу, губах и глазах вдруг перешел в резкую, обжигающую боль, такую сильную, что тело ученика отчаянно задергалось, выгнулось дугой, выдираясь сквозь ремни. Хабер, заметив это, сунул Танио под нос клок пакли, знакомо пахнущий одуряющим, сладковато — горьким снадобьем.

— За что?! — тщетно пытаясь разорвать окаменевшие губы с мукой промычал подопытный и провалился в забытье.

Тело импульсивно дернулось, еще помня недавнюю жуткую боль, но сознание никакой боли не отыскало, и решило, что можно открыть глаза.

Чтобы определить, где находится источник пыток. Танио поверил своему рассудку и осторожно разомкнул веки.

Чародей развалился неподалеку в своем кресле и, расслабленно свесив с подлокотников руки, устало разглядывал объект своих экспериментов. С явно просвечивающим сквозь усталость самодовольством.

Ученик вздрогнул всем телом, отчетливо вспомнив изведанные муки, и рванулся. Да так резко, что едва не пропахал носом пол до самого камина. Ремни, привязывающие его к зловещему креслу, бесследно исчезли.

— Что ты со мной сделал, гад?! — просипел он пересохшим ртом, хватая стоящую у стены кочергу.

— Можешь посмотреть! — бесстрашно хмыкнул чародей, кивая в сторону зеркала.

Не выпуская тяжелый кованый инструмент, Танио недоверчиво развернулся в указанном направлении. И взвыл от боли, выронив тяжеленную железяку прямо на собственную ногу. Да и как тут не уронить, если в зеркале сначала грозно взмахнул кочергой, а потом, охая, запрягал на одной ножке совершенно незнакомый парень.

В таком знакомом шикарном черном кожаном костюме и белоснежной рубахе. И в богато украшенных серебром поясе и сапожках. А входящие в комплект плащ и шляпа видны в зеркале у него за спиной, висящие на рогатой вешалке. Танио перестал прыгать и стонать и сделал осторожный шажок в сторону странного отражения. Парень в зеркале сделал то же самое. Ученик поднял руку и коснулся волос. Незнакомец в зеркале в точности повторил жест.

Но это не могло быть правдой! Танио всегда знал, что смазлив, и умел этим пользоваться, но тот, кто смотрел на него из посеребренного стекла, был не просто смазлив, а красив. И не элементарно красив, а чертовски красив! Но совершенно не похож на Танио! Ученик носил волосы средней длины, а у незнакомца была пышная, чуть вьющаяся русая грива длиной до лопаток. Нос был прямее и тоньше, с породистой горбинкой. Черные шелковистые брови гуще и выше, слегка изломаны посредине, и почти срослись на переносице. Ресницы густы и длинны как у девицы, большие глаза не просто серые, а серо-зеленые с темным ободком вокруг радужки, и оттого необычайно глубокие и яркие. Твердо очерченные крутым изгибом губы приоткрыты в изумлении.

— Это… к… ккто…?! — запинаясь, просипел Танио и красивые губы незнакомца повторили вопрос.

— Это ты! — довольно хохотнул Хабер. — Вот, выпей-ка воды, хоть я тебе и заклеил заклинаньем рот, все равно сдури чуть голос не сорвал!

— Так ведь больно-то как было! — с содроганьем вспомнил пережитый ужас бывший ученик.

— А как ты хотел?! — возмутился чародей. — Все лицо перекроить и ничего не почувствовать? Или скажешь, что такая мордашка не стоила тех мучений? А ты вот пройдись-ка по дворцу! Все те девицы, что вчера над тобой смеялись, сегодня только поглядеть за счастье сочтут! Не говоря уж о прочем!

— Да?! — заинтересованно протянул Танио, об этом аспекте своего нового облика он от потрясения еще не успел подумать. — А… можно?!