Рита Хоффман - А.Д.А.М.

С облегчением нырнул в знакомую подворотню, перелез через невысокий забор и оказался в спасительном спокойствии Одиннадцатого квартала. Разница между ним и Десятым видна невооруженным глазом – людей в костюмах здесь почти нет, если не считать бедняг курьеров, которых случайно занесло сюда и теперь они, с выражением искреннего раскаяния на лицах, ищут выход.

Открыл дверь магазина, потянулся, в последний раз втянул носом запах майского дня и разогретого асфальта, вздохнул и вошел внутрь.

Каждый день он сидит за кассой и наблюдает за тщетными попытками обывателей разобраться в тонкостях плотничества или сантехнического искусства. Угрюмые мужики с важным видом перебирают отвертки и напильники, а когда консультант пытается им помочь, отправляют его восвояси, делая вид, что сами все могут и сами все найдут. Но он видит панику в их глазах, видит, как от напряжения вздувается вена на виске, как на коже выступают капли пота. В конце представления мужик обязательно орет на жену и, сделав вид, что она вывела его, покидает магазин. Вот тогда-то милая женщина набирается смелости, подзывает работника магазина и за долю секунды находит то, что ее муж искал добрых полчаса.

– Вы мне так помогли. – Покупательница выложила на ленту несколько отверток разного диаметра и вымученно улыбнулась Эшу – одному из консультантов, дежурящих в зале.

– Двадцать два кредита. – Она поспешно достала из потрепанного кошелька карту и приложила ее к терминалу. – Отлично выглядите сегодня.

Улыбнулся самой обворожительной из своих улыбок, увидел, как на бесцветных щеках покупательницы появился румянец. Она кокетливо опустила глаза, сгребла покупки в пакет и, так и не подняв глаз, покинула магазин.

– Как у тебя язык поворачивается им такое говорить? – Эш сделал вид, что его вырвало.

– Мне не сложно, а им приятно. Мой язык все еще не отвалился.

– Вместо того чтобы заниматься эмоциональной благотворительностью, давно бы склеил кого-нибудь.

– Может, я как раз пытался это сделать. – Облокотился на стойку и мечтательно посмотрел вслед ушедшей покупательнице.

– Ты больной, – расхохотался приятель. – Иногда мне кажется, что ты серьезно можешь что-то такое выкинуть.

Пожал плечами и откинулся на спинку жесткого стула. Не рассказывать же Эшу о том, что эти безликие женщины напоминают ему о матери? Желание вернуть в их глаза блеск жизни иногда переходит всякие границы, многие из них неверно понимают доброжелательность и караулят его после работы, навязчиво предлагая продолжить знакомство. Иногда его караулят их мужья.

– Сходи к Лизе. Твои волосы из синих превратились в болотно-зеленые, – бросил Эш, прежде чем отправиться на помощь очередному мужику, бродившему между полок с потерянным видом.

Лиза, Лиза, милая Лиза, автор самых вырвиглазных причесок в Двенадцатом квартале, мечта каждого панка, горячая фантазия любого книжного червя. До тех пор, пока она не открывает рот.

Усмехнулся, пробил моток веревки, широкий скотч, изоленту, кивнул, выдал дежурную улыбку и снова погрузился в мысли о девушке, которая спасла его, когда с родителями произошел разлад.

Он тогда и подумать не мог, что одна из тех, кого его мать называла «криминальными элементами» обратит на него внимание, подойдет и заговорит. Дождя в тот вечер не было, никакой драмы. В кармане карточка с парой сотен кредитов, над головой осеннее небо, щека горит от отцовского удара. Эта оплеуха здорово тогда взбодрила, настолько, что он пулей вылетел из дома, прихватив кое-какие вещи. Уйти он хотел давно, да вот не решался, никак не мог перерезать пуповину, связывающую его с матерью. А чтобы быть совсем честным, можно добавить, что завтраки, обеды и ужины намного приятнее получать просто так, а не пахать ради них по двенадцать часов.

Шпаклевка, грунтовка, краска цвета свежей рвоты, «хорошего дня, приходите еще».

О чем это он? Ах, да, Лиза.

Глаза темные, банальное сравнение, но оттенком напоминают вкусный кофе, который он пил в кафе рядом со школой. Карие, разбавленные молоком, как вам такое? Кто вообще откажется заговорить с такими глазами? Левый, правда, периодически превращается в прицел, ей, как механику, разрешили поставить модификацию глазного яблока. Талантов у нее оказалось гораздо больше, чем ему показалось на первый взгляд – помимо прекрасных глаз Лиза оказалась обладательницей незаурядного ума и удобного дивана, на котором она разрешила ему перекантоваться несколько недель, пока он не снял квартиру. Ладно, опять он преуменьшает. Еще Лиза круто шутит, больно бьет и держит в страхе весь квартал.