Петр Ингвин - Ольф. Книга четвертая

Быстрее бы сыграть свадьбу. Чтобы больше никаких «спасений».

– Как понимаю, повторять старые игры тебе неинтересно, новых ты испугаешься не меньше чем прежних… – Маша сделала вид, что задумалась, хотя глаза выдавали: у нее заготовлено, что сказать. – Надеюсь, от предложения пообедать в ресторане ты не откажешься? Я приглашаю. Вчера аванс получила.

– Ты и так вкладываешь в наш быт намного больше меня.

– Забудь про быт, я говорю о походе в ресторан. Душа хочет праздника. И меня гложет совесть – давно хочу сделать тебе приятное за постоянную помощь и отзывчивость. Ты мне не просто родственник и близкий человек, ты больше чем родственник.

Больше чем родственник – этот как? Выяснять я не стал.

– Если тебе хочется, то с удовольствием составлю компанию.

– Ура! Тогда я звоню?

– Куда?

– Ну… – Маша на миг замялась. – Как это «куда»? В ресторан. Бронировать столик.

– Звони.

– И закажу такси. Не в сапогах же с солидное заведение топать. У тебя есть костюм?

Костюм у меня был. Черный, блестящий от преобладания синтетики в составе ткани, он был куплен на школьный выпускной, размер специально брался с запасом, чтобы служить долго. В этом костюме я планировал быть на свадьбе. Невесте нужно новое красивое платье, это принципиально, а жених обойдется тем, что уже носилось, это тоже принципиально – не тратить денег в тех случаях, когда тратить их не надо.

Маша переоделась. Я впервые увидел ее в вечернем платье. Чудесница. Обольстительница. Звезда телеэкрана и мужских грез. Внизу ярко-синее платье опускалось ниже коленей, что одновременно придавало образу ореол скромности и невинности и демонстрировало точеные ножки. Еще меня порадовало небольшое декольте. Грудь Маши мне, конечно, нравилась, но любоваться прикрытыми сейчас прелестями получалось и дома, а в ресторан мы идем с другой целью.

После свадьбы мы с Любой обязательно будем выбираться куда-нибудь, где ходят в костюмах и платьях. Выглядело это непередаваемо здорово. Словно картинка с обложки журнала.

Маша заметила в моих глазах восторг и одобрение и специально прокрутилась передо мной. Мой вид в костюме ее тоже восхитил.

– Прямо-таки Джеймс Бонд!

– Если это похвала, то спасибо, сударыня, премного благодарен.

– Алик, ты супер!

Маша потянула меня к выходу. Таксист только что известил о прибытии, мы вышли из подъезда в туфлях при теплых куртках и шапках. На улице, как и вчера, валил снег, основательно прохватило морозцем, потрескивали «бенгальские огни» от штанг проходивших троллейбусов. Я подумывал ехать в зимних сапогах, а туфли взять с собой. Маша сделала презрительное «Фи!», и сапоги остались дома.

Мы сели на заднее сиденье. Голоногая Маша продрогла по пути от квартиры к такси, она прижалась ко мне, я обнял ее за плечи. На душе возникло странное спокойствие, какого не было давно, с тех пор, как в моей жизни, кроме Любы, появились Маша в качестве пряного дополнения и Люда-номер-два как временный заменитель. Так бы ехать и ехать…

– Надеюсь, обнимать родственницу не входит в число запретов, которые придумывает тебе Люба, которая сидит в твоей голове.

Зря Маша напомнила о Любе. Всему свое время, а в эту минуту мне хотелось думать о чем-нибудь другом. Даже о ком-нибудь. Но…

Сказанного не вернешь. Объятие потеряло сладость и стало механическим.

– Не входит, – буркнул я.

Вот же ж, дышло ей в тарантас и коромысло в прорубь, а ведь Маша права. Стоило Любе вернуться в мысли, и глупости развеялись, родственные отношения вернулись на верный уровень, и все встало на места. Я парень своей девушки, Маша – близкая родственница этого парня, как она и окружающие считают. Обнимашки с родственницей не должны приносить чувственных удовольствий.

– Благодарность родственницы за помощь в этот список тоже не входит? – зачем-то уточнила Маша.

«Смотря какая благодарность». Впрочем, имеется в виду родственная, ни на что иное даже намеки невозможны.

– Помощь не требует благодарности, иначе это не помощь, а бартер и торговля. Искренняя благодарность не может оказаться под запретом.

– Хорошо, а то я переживала. Ты у нас такой непостоянный.

Я?! Это говорит человек, у которого кроме любовника (он же чужой муж) в моем присутствии были близнецы, писатель, друг старшего брата, и это лишь те, кого я застал?!

Улицы заметало колючей крупой, на столбах до сих пор перемигивались оставшиеся с Нового года гирлянды – они будут радовать глаз до ближайшей оттепели, когда мастера смогут к ним взобраться. Водитель резко выкрутил руль влево, машина развернулась поперек присыпанной снегом сплошной полосы: разметка не видна, ни один гаишник не подкопается. Отфыркиваясь снежными брызгами, такси остановилось у входа в один из довольно известных ресторанов. У Маши неплохой вкус. И запросы. Что ж, она сама пригласила. Я отплачу лишь тем, что закажу что-нибудь не особо дорогое.