Array Demaсawr - Три Солнца Аэд. Восход Серебряного Солнца

– Боюсь, ты не можешь давать такие клятвы. Твоя одаренность, как и твоя жизнь, принадлежат не только тебе, – Деаэлру с вызовом посмотрела на короля.

Тамлин ответил ей взглядом, который был способен проникнуть сквозь ткани организма и выжечь внутри все подчистую.

– Отпущенные триста лет траура вышли, – не глядя на короля, добавила Ассеатэ. – Мне очень не хочется говорить такое, Таэм, но если ты не выберешь пару до следующего Саммайна, мы сделаем это за тебя. Пророчество не сулит ничего хорошего, это верно, но искусные воины нам нужны вне зависимости от того, какие новости сообщают говорящие с Бездной.

Тамлин прикрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Ладони сжались на подлокотниках так, что те заскрипели. В приемную сквозь балконную занавесь ворвался порыв ветра и с тихим шорохом бросил на стол, заваленный пергаментом, горсть первых снежинок. Несколько упали на скулу короля, тут же растаяли, пугливыми капельками сбежали вниз по подбородку и спрятались за воротником мантии.

– Пусть так, – ответил элле не открывая глаз. – Но вы сами назначили мне срок. И до его истечения, хаос, я убью любого элле, который поднимет в диалоге со мной эту тему. Придушу невзирая на статус, пол и цвет одежд. Доброй ночи, хранительницы. Аудиенция окончена.

Ассея, судя по шуршанию платья, встала со стула и покинула комнату. Деаэлру задержалась – видимо, присела в поклоне, пряча за ним улыбку.

– Дея, – окликнул ее Тамлин, открывая глаза.

– Я здесь, ваше величество, – хранительница выпрямилась.

– Ты очень кстати возникла перед моим троном на балу и предоставила веский повод не принимать участия в безразличных мне увеселениях, – произнес воин самым сердечным образом, но взгляд у него был такой, что любой элле предпочел бы заколоть себя кинжалом, чем продолжить диалог.

Деаэлру пожала плечами.

– Пустое. Мне ведомо, сколько доброты скрыто за показным безразличием.

– Возможно, – еще более вкрадчиво произнес Тамлин, – мне следует от всего своего доброго сердца поблагодарить хранительницу за такую прозорливость?

Дея в ответ дернула бровью и уголком губ.

– Благодарить должен не ты, Таэм. Зная меня несколько сотен лет, ты уже должен был бы усвоить все мои жизненные принципы. В частности тот, который не позволяет мне бездействовать, покуда некая особа в платье цвета индиго, украсив себя цветком бегонии, тешится напрасными надеждами и обманывается в том, что для кого-то она – приоритет. В то время как на самом деле она даже не один из вариантов. Ты еще встретишь девушку, достойную короля по всем параметрам. Или я ее для тебя подберу.

Холодное пламя во взгляде короля вспыхнуло и погасло. Он поднялся с кресла с намерением ответить хранительнице и при этом не церемониться в выражениях, как вдруг увидел свое отражение в глазах Деаэлру.

На Тамлина смотрела неспешно заволакиваемая туманом пустота лесной прогалины – пустота, образовавшаяся на месте истерзанных до неузнаваемости тел. Форма, которую жизнь приняла и покинула, такая же пустая и бессмысленная, как черепки яичной скорлупы в разоренном гнезде.

– Уходи, – произнес король так тихо, что сам едва расслышал.

– Как прикажете, – Деаэлру снова склонила голову и покинула комнату.

Тамлин не удостоил ее даже кивком.

Во рту пересохло. Он направился в мастерскую, припоминая, что на днях оставил там не откупоренную бутыль с вином.

В мастерской взгляд его упал на незаконченную диадему, лежащую на верстаке. Тамлин начал мастерить ее недавно, радуясь удивительным качествам нового металла из Андаро, который, казалось, сам оживал под руками. Он приподнял диадему за тонкую дужку и вгляделся в вензеля филиграней. Пальцы его сжались, металл хрустнул, посыпались вправленные в диадему камни, застучали по полу.

Тамлин ослабил хватку.

– Я могу лучше, – произнес он вполголоса, разглядывая смятый металл. – Нужно переплавить. Завтра.

Последнее слово почему-то развеселило короля, заставило усмехнуться той самой усмешкой, с которой он только что рассуждал об интеллекте говорящих с Бездной, рифмованных пророчествах на три строфы и прочих невероятных вещах.

Элле положил на стол то, что совсем недавно было славной ювелирной заготовкой, скинул с плеч мантию и сменил парадную одежду на воинский костюм. Бережно снял со стены в мастерской охотничий лук, провел ладонью по его древку.

На одном из плеч было вырезано имя владельца, последняя буква обрывалась книзу глубокой бороздой. Тамлин провел указательным пальцем по этой борозде с таким наслаждением, как будто она была самой большой ценностью в Мирисгаэ. После чего закинул лук за спину, подхватил колчан со стрелами и покинул королевские покои.