Таня Ждан - Хлоя. Ярче звёзд

Друзья, семьи, СМИ, все проглотили информацию о том, что произошел взрыв бытового газа, в результате которого погибли двое ни о чем не подозревающих работников благотворительной организации, которые рискнули обнародовать материалы о реальных делах этой богадельни. Но только не я, да и не Таймлесс в целом. Мы понимали, что это был акт устрашения: напоминание, что будет с каждым из нас, если он рискнет пойти против системы. И что наше бессмертие против этого бессильно, стоит нам перейти дорогу тому, кому не следует.

После того репортажа, свидетелями которого стали большинство участников Таймлесс, все операции были приостановлены. Бен был в ужасе, он не был готов терять бойцов, отыскать которых и так уже было чудом, и от того было только хуже: я надеялся с головой уйти в дела организации, быть хоть в чем-то полезным, нужным, хоть где-то отвлечься, но даже этой возможности меня лишили. Погрязнуть в юридических тяжбах обычного человека после смерти супруги – это все что мне осталось. И, как бы горько мне не было от этого, как бы не убивали меня мысли о том, что я предаю все, что осталось от моей жены, я продал наш дом. Я не мог туда возвращаться, просто не мог там находиться ни минутой больше. Он строился для того, чтобы стать счастливым семейным гнездом, чтобы из каждого угла доносились крики маленьких детей, чтобы там пахло выпечкой и свежевыстиранным бельем, а не для того, чтобы стать склепом моих воспоминаний.

Я даже не смог подняться дальше собственного крыльца, когда грузчики приехали паковать наши личные вещи. На самом деле, самое страшное – это не расставание. Самое страшное, это когда ты остаешься в этом мирке, который был создан для вас двоих, абсолютно один. Где каждый угол, каждая салфетка, каждая пылинка – теперь только твоя, хотя должна была быть вашей. Я физически чувствовал холод, исходящий от этих стен. Эта атмосфера лофта, голые кирпичные стены, микс дерева, стекла и металла в интерьере, которые раньше были ассоциацией тепла семейного очага, теперь стали угрожающей сожрать меня в любой момент адской механической машиной. Удивительно, как воспоминания о человеке и о времени, проведенном вместе с ним, делают простые стены и перегородки такими опасными для нашей психики.

В конце концов, мне все равно не хватило духу избавиться от ее вещей. У меня не было на это права. Я специально попросил грузчиков замотать их как можно прочнее, чтобы риск сорваться и начать перебирать их был сведен к минимуму. Сняв небольшой контейнер в аренду на несколько лет, я выгрузил туда эти десятки коробок. Нет, я не надеялся, что она вернется за ними и порадуется моей рассудительности. Я просто пока не был готов окончательно поставить жирную точку сам. Моя жизнь будет слишком долгой, вдруг под старость лет мне все-таки захочется обнять эти бесконечные платьица и кофточки, если, конечно, их моль не съест… Но хотя бы о том, что избавился от вещей Хлои так быстро, мне не хотелось жалеть. Хватит уже с меня сожалений и без того, сыт ими по горло.

Вот так я оказался в месте, в котором не рассчитывал оказаться никак – передо мной был абсолютно чистый лист, мне предстояло начать жить заново. Опять. Но только теперь уже совсем по-другому. Тогда все было ясно: мы неуязвимы ни перед чем, Хлоя побесится да вернется, Таймлесс теперь мое место работы, а Тесса – мой единственный близкий человек, который знает правду.

Боже, как я скучаю по тем временам, когда мне казалось, что я знаю ответы на все вопросы. Я будто снова почувствовал себя школьником, выбирающим в университет ли пойти учиться или сразу начать работать, стать хорошим парнем или плохим, найти любовь на всю жизнь или нажиться вдоволь для себя. Вот только теперь за моими плечами был опыт, который я не хотел повторять, да и в рок музыканты подаваться было немного поздно…

Я избегал встреч с друзьями и семьей, хотя и от этого мне было горько: каждый раз я напоминал себе, что я не могу себе позволить совершить ту же ошибку, что и с Хлоей. Следует помнить, что они уязвимы и не вечны… Но их соболезнования меня доконали, да и зудящее чувство не давало покоя: потерять всех и одним махом лучше, чем проходить через это долгие и долгие годы. Я окончательно запутался, и неопределенность достала меня до чертиков. Мне нужно было поговорить хоть с кем-то, кто понимает меня и оказался хотя бы на половину в такой же ситуации. Но, как оказалось, для нее все было не совсем так – трубку Тесса взяла, находясь в штабе Таймлесс.