Октавия Колотилина - Давай перевернём Вселенную

– Мантию, сеньор?

– Нет, Наткинсон, давай что попроще. Мы с Тиной собирались в «Островки», она требует всепогодный веер.

Веера-кондиционеры создавали вокруг хозяйки поток прохладного или согревающего воздуха, они появились день назад, и уже невозможно было найти даму без этого аксессуара. Только не модные штучки Тине нужны: что-то задумала, не зря так настырно просила отвезти.

Последнюю неделю Тиралик почти не общался с дочерью, лишь по утрам желал доброго дня, и всем сердцем хотел бы провести день с нею; но набежали просители, дела грозили затянуться до вечера.

Просторный кабинет вибрировал от шума голосов, даже тяжёлые виниловые портьеры на окнах подрагивали. За длинным овальным столом басил дородный мастер Сапори-да, взвизгивала тонкая старушка Мерильди, бубнили коренастые, одутловатые братья Михаэли, пытался гнуть свою правду молодой адвокат. В этой какофонии молотом бухал рослый детина, посланник мануфактуры Олигони: «Верно говорю!»

Тиралик схватил с резной подставки колокольчик с удобной деревянной ручкой и зазвонил.

– Давайте разберёмся, – сказал он, когда посетители затихли. – Сапори-да, как я понимаю, ваша летняя коллекция для юных донн ещё не готова, а мануфактура Олигони уже разослала буклеты с похожим фасоном?

– Другой у нас фасон! – рявкнул детина.

– Вы подсмотрели мой жёваный шёлк, чего ваши тряпки без него стоят? – возмутился Сапори-да. – У меня двадцать публикаций в соцсетях…

– Рассказывай, заявления-то на патент вы не подавали!

Они принялись спорить, недослушивая и перебивая один другого. Спорить они могли долго, а Тина ждёт, не хватало снова вызвать лавину её сарказма. Некстати вновь вспомнились падающие тела, синие лужи на поверхности Матричного Магнита, кошмар так и стоял перед глазами, от него холодели пальцы и гудение голосов словно перерастало в стоны умирающих…

– Спокойно, сеньоры! – Тиралик хлопнул по столешнице.

Выхватив из футляра на поясе челнок, настроился на тончайшие приплюснутые нити, представил сложенную гармошкой структуру, рассчитал количество переплетений на дюйм, зазоры. Когда из рога выскочило сразу девять изгибистых молний, кабинет замер. Стали слышны дальние свистки гондол за окном, щёлканье ножниц в саду.

Тиралик чиркнул полумесяцем, обрывая плетение, получившийся невесомый платочек скомкал – и бросил Сапори-да:

– Шёлк такой?

Тот развернул ткань, глянул на свет, чуть не обнюхал… И с уважительным поклоном пробормотал:

– Да… Мастер.

Второй комок плавно опустился на стол перед посланником Олигони, тот вытаращил глазки на невиданную материю:

– Э-это чё?

Сапори-да выхватил образец из-под носа противника, принялся тереть и разглаживать. Прищурившись, воскликнул:

– Составной складчатый шифон, ещё и форму держит? Из него же можно и банты, и стоячие воротники, и такое… Мастер Тиралик-да, позвольте, две тысячи дам за патент!

Детина сцапал образец, сунул за пазуху:

– Наша мануфактура по-любому больше заплатит, вы даже не сомневайтесь.

Тиралик улыбнулся:

– Считайте в свободном доступе.

Зыркнув друг на друга, двое сутяжников вскочили, чуть не опрокинув стулья, и бросились к дверям. Толстенький Сапори-да у выхода всё-таки обернулся и глубоко поклонился, а парень Олигони молча умчался, сжимая на груди под курткой драгоценный подарок. «Так и застрянет на всю жизнь в старших учениках, раз ума нет», – как сказал бы уважаемый учитель Гапониус-да.

Между тем Тиралик уже поставил оттиск на прошении адвоката и разъяснял Михаэлям:

– Вашу аренду на Виньеточной нельзя продлять, все башни там идут под снос, проспект ведь расширяем. Я вам скинул контакт, возле храма освобождается помещение, – донна Мерильди, по вашему вопросу гильдия Малых Аксессуаров заканчивает голосование… Погодите… Закончили, ответ – отрицательный.

– Как отрицательный?! – взбеленилась старушка. – У меня украли пять идей заколок, хотите, чтобы мои кровиночки пухли от голода, уму непостижимо, уникальные заколки!

– Такой дизайн, в форме стрекозы, уже два года используют все Палаты… – принялся объяснять Тиралик.

Но половинки арчатых дверей отлетели так, что краска посыпалась, и на пороге встала в подиумной позе Тина, заявила:

– Па-ап, нам пора.

Её многослойная юбка грозила не влезть ни в одну лодку, а корсет настолько приподнимал тугие груди, что вот-вот соски покажутся. Дополнял картину макияж а-ля «галлифрейский шик»: всё лицо в розовой пудре и бордовые румяна, – спасибо, уши не нацепила. Почти год мода держится, особенно популярны «живые» маски под красавицу со вздёрнутым носиком, которые даже мимику хозяйки повторяют: смотришь на такую и кажется, словно строит глазки и улыбается настоящая инопланетянка.