Бронислава Вонсович: Плата за наивность

– Моника поняла, что других людей можно использовать, – сказал Николас. – Или это ты ей подсказал, а, Раске? Ценности ее семьи пошли на твое зелье? Ты без него еще вообще можешь?

– Не могу, – зло сказал Вернер. – И стоит оно недешево. Но оно того стоит, Лоренц. Чувствую себя всемогущим. Мы сейчас с тобой почти равны. Да ты и сам это понимаешь, поэтому не торопишься нападать.

Легкое, едва заметное касание. Рука Николаса прошлась чуть выше лопаток. Это была совсем не ласка, это был приказ. Очень четкий и очень для меня понятный. Я не могла встать и сдвинуться с места, и Николас это прекрасно видел, но я могла уйти с линии магического огня и по-другому – и тем самым дать ему возможность разобраться с противником. Что я и сделала, резко наклонившись вправо и упав вместе со стулом. Удар был очень болезненным – плечо и бедро тут же заныли. Но Вернеру досталось больше. Грохот падающего стула привлек его внимание на краткий миг, но этого мига Николасу оказалось достаточно, чтобы пробить и защиту, и самого бывшего друга. Вернера сначала выгнуло, потом скрутило. Мне было видно, как из него засочилось что-то темное, похожее не то на туман, не то на мелкую взвесь. Ходили слухи, что в нашей армии есть заклинания, позволяющие убрать шаманское зелье из противника. Очень было похоже, что слухи правдивы и сейчас использовалось как раз такое. Вернер упал на пол с глухим стуком. Почему-то я сразу поняла, что он мертв, хотя каких-то видимых повреждений и не было. Разве что рот так и застыл в беззвучном крике. И глаза… глаза были такие, как полтора года назад у Петера, – стеклянные, смотрящие в никуда.

– Не надо туда смотреть, Штефани, – Николас уже стоял рядом со мной и подавал руку, помогая встать. – К сожалению, по-другому было нельзя.

Когда он снял с меня заклинание пут, я не заметила, но мои ноги уже освободились. Я подала руку Николасу и невольно ойкнула – движение отдалось сильной болью в плече.

– Только ушиб, – сказал Николас. – Любой целитель снимет. Я не умею.

Мне хотелось сказать, что он и без того умеет предостаточно. Хотелось выразить ему свою благодарность. Но заклинание пут словно переместилось с ног на рот – я не могла ничего сказать, да и слов, чтобы выразить обуревающие меня чувства, не было. А потом стало поздно. Потому что пришел Рудольф, и не один, а с целой толпой. Сотрудники Сыска никак не могли оставить случившееся без внимания. Но где же они были раньше, когда меня убивали?

– Как я ненавижу, когда в нашу операцию лезут вояки, – в сердцах сказал Рудольф. – Раз-два – и допрашивать уже некого. И предъявлять нечего.

– Этот живой, – Николас указал на Эдди, который все так же без движения лежал у стены. – Извиняться не буду. Мне нужно было дождаться, пока они убьют инориту Ройтер?

Один из пришедших с Рудольфом осмотрел Эдди, удовлетворенно хмыкнул и надел ему на руки какой-то артефакт. Но арестованный преступник все так же не подавал признаков жизни.

– А мы на что? – Рудольф подошел ко мне и внимательно осмотрел. – Сидим, пишем. Нет, вваливается герой, и все! Годовая работа насмарку. Нам Раске живой нужен был, придурок, он в вашей Академии еще кому-то зелье продавал.

Это было так несправедливо по отношению к Николасу, так гадко со стороны Рудольфа.

– Сидите, пишете? – зло сказала я. – Я уже умирать приготовилась.

– А зачем ты вообще сюда потащилась? – возмутился Рудольф.

– Потому что Регина… Потому что Регину… – Я не выдержала и заплакала.

– Ну что ты, Штеффи, не надо, – Рудольф обнял меня и заговорил тихо, успокаивающе: – Разве я бы позволил, чтобы с тобой что-то случилось, сама подумай? Артефакт на тебе хороший, Раске сказал, что ему не меньше часа для разрядки потребуется. Мы уже к захвату готовились, группа собиралась. Очень испугалась?

– Очень.

Я чуть отстранилась от Рудольфа. Почему-то он казался мне совсем чужим и незнакомым. Посторонним человеком, которому не было места в моей жизни и до которого мне не было никакого дела.

– Все закончилось. Совсем все, понимаешь?

Рудольф опять притянул меня к себе и заговорил. Быстро, горячо, глотая окончания слов и предложений. Что полтора года назад, когда я вернула браслет, он решил, что это потому, что он не смог меня защитить от Эдди. Тогда он пошел в храм Богини и принес клятву у алтаря, что в следующий раз придет ко мне, когда Хофмайстер будет арестован. Но тогда Рудольф даже не догадывался, что арест потребует столько времени, были зацепки, позволявшие думать, что преступника поймают со дня на день. И что все это время Рудольф лишь издали мог на меня смотреть, смотреть и надеяться, что я тоже его не забуду. А сейчас преступник арестован, и нам уже ничего не мешает быть вместе.