Бронислава Вонсович: Плата за одиночество

© Вонсович Б., 2016

© ООО «Издательство «Э», 2016

Кровати с Региной у нас стояли впритык, сколько я себя помнила. И столько же длилась наша дружба. Казалось, так будет вечно - мое законное место в Королевском приюте и подруга рядом. Но все меняется, когда приходит оно - совершеннолетие. У нас, в Гарме, оно наступало в восемнадцать, и с этого возраста приютское место переставало быть моим, и мне надлежало искать что-то в большом и страшном внешнем мире. Если бы мой Дар был чуть больше, то я могла бы уже год учиться в Магической Академии, а там была стипендия и общежитие. Но его было недостаточно, о чем я совершенно не жалела - у подруги способностей к магии не было вообще, а значит, и поступить со мной она никак не могла.

Нельзя сказать, что бросали нас совсем на произвол судьбы. От приюта была хорошо протоптанная дорожка на ткацкую фабрику, где даже жилье предоставлялось за невысокую цену - крошечная клетушка в трехэтажном бараке. Крошечная, зато отдельная - больше всего в приюте меня угнетала невозможность побыть одной. Регина не в счет, мы с ней так хорошо понимали друг друга, что могли считаться одним целым. А вот остальные... Постоянно следящие за тем, что ты сказала и куда пошла, постоянно обсуждающие и обсасывающие любые, самые мелкие новости, раздражали меня неимоверно. И ладно бы просто обсуждали, а то ведь норовили побежать к присматривающим за нами монахиням с доносом. "Сестра Тереза, Штефани Ройтер и Регина Беккер сидят с книгами за сараем, а ведь грядки сами не прополются!" "Сестра Магдалена, Регина Беккер болтает через забор с подозрительным парнем!" "Сестра Катарина, Штефани Ройтер опять любовную записку через забор перекинули. Вот она!" И смотрят такими проникновенно-собачьими глазами, как будто косточку сахарную выпрашивают за хорошее поведение. Да, доносы у нас поощрялись - за них давали послабления в ежедневных заданиях, а иной раз даже дополнительную порцию сладкого. Забранную, кстати, у того, на кого донесли. Сладкое нам доставалось редко, и тем горше была его потеря. Мы с Региной обычно делили порцию на двоих, если кого-то из нас наказывали, но чаще все же наказывали обеих, потому что были мы все время вместе. Но вскоре должны были закончиться и наши нарушения, и наши наказания - жить в этом месте мне оставалось два дня, не считая этого. Мне исполнялось восемнадцать, во всяком случае, эта дата записана в моих документах как день моего рождения, точно ведь его без привлечения магов не определишь. Увы, слабым магам это было не под силу, крупные привлекаться не желали, поэтому дата записывалась приблизительно - как показалось сестре, нашедшей поутру младенца перед дверями приюта, так и будет указано во всех документах воспитанницы. С девочками, которые попадали в более позднем возрасте, все было еще грустнее - подозреваю, что ошибка там могла составлять год, а то и больше. Впрочем, кого это волновало? Приютских работников - точно нет. Называли найденышей тоже, как захочется. Меня всегда радовало, что мне досталось имя Штефани, а не что-нибудь вроде Фердинанда или Геновефа. Монахини больше заглядывали в жития святых, чем думали о том, что придется бедной девочке все жизнь на такое вот откликаться.

- Мне кажется, тебе соглашаться надо, - прошептала Регина еле слышно. - Это намного лучше, чем ткацкая фабрика, и платят больше.

- Просто странно это все, - так же тихо ответила я ей. - Мы с ней никогда дружны не были, как ушла - в приюте больше не появлялась. А здесь внезапно вспомнила и облагодетельствовать желает...

- Ну уж облагодетельствовать, - фыркнула Регина, но тут же зажала рукой рот и огляделась, не обратил ли кто внимания на наш разговор. Но все спали или делали вид, что спят. - Она тебе свою съемную квартиру спихнуть собирается, если хозяйка решит тебя взять.

Она - это Сабина Аккерман, которая два года назад покинула приют, но сумела найти себе место в лавке, торгующей элитной косметикой. Жалование, положенное хозяйкой, да еще процент от сделок позволило ей существовать много лучше, чем все те, что после приюта пошли на фабрику. Красивая, уверенная в себе, хорошо одетая инорита - такой предстала она передо мной, когда внезапно выразила желание повидаться.

- Штефани, тебя же скоро выпнут отсюда? - сказала она, пристально меня разглядывая, как будто уже забыла, как я выгляжу, и желала убедиться в моей подлинности. - Моя хозяйка как раз ищет вторую продавщицу. Нужна девушка с даром, твоего хватит.