Владимир Пожарский: Дочь Бога

Еще не успела за девушкой закрыться дверь, а Рощин уже вставил флешку с утренней записью в рабочий компьютер. Ему хватило несколько секунд, чтобы «перевернуть» время и на экране всё замелькало в правильном порядке. Вначале очень долго – темный проём церковного входа, а в наушнике – слабый шум проезжающих машин. Затем голоса. Мужской и детский. Влад резко убавил скорость. Разговор приближался:

– Сейчас мы вон к тому дому подойдем и спасем котенка, – говорил мужчина. – Ты же хочешь котенка?

– Хочу, – отвечала девочка. – А мы его искупаем в ванной, чтобы мама не заругала? Ведь он наверно грязненький.

– Искупаем. Не боишься, что он тебя поцарапает?

– Нет. Не боюсь. Он же совсем маленький. Правда?

Тут – звучный хлопок и вновь мужской голос:

– Правда!

На экран выплыла крупная фигура, массивный затылок. На его плече, головой вниз как поломанная кукла в такт шагам моталось тело девочки. Он прошел в дверной проем, а вскоре вышел наружу уже один. Закурил. Огляделся. Понял, что никто ничего не видел и вновь скрылся в здании. Минут через десять он снова заслонил собой вход в бывшую церквушку. Долго отряхивал брюки, сопя и отдуваясь. Его физиономия выражала высшую степень удовольствия.

Влад отметил время начала и конца этого эпизода, скопировал его в отдельную папку и быстро перемотал топчущихся у входа в осыпающееся здание полицейских, людей в белых халатах, людей в чёрных халатах, вынос девочки. Потом натянув хирургические перчатки, методично записал на все пять дисков доказательства вины. Через принтер вбил на конверты нужные адреса и, запечатав их, аккуратно положил в новый целлофановый пакет. По дороге бросить письма в почтовый ящик – минутное дело.

«Ну, вот, Светлочка, преступника теперь точно поймают!» – мысленно обратился Рощин к своей подруге. – Он – сосед или учитель, но, скорее всего, отчим. Близкий круг».

«Умница моя!» – ответила Светла. Причем, так явственно, что Влад даже оглянулся на своих коллег – не слышат ли они чего?

Тем временем, фея продолжала: «Тебе Наташа нравится? Ну, хоть немного? Так – вперёд! Она премиленькая и очень добрая. Ей сейчас не любовь нужна, а внимание такого тонкого и чуткого человека как ты. Немного нежности и заботы. Временно. И тебе тоже нельзя все время одному. Наташа чувствует, что тебе можно доверять. Ей одной домой идти страшно. И с кем попало, она не хочет. Интуиция её не обманывает – ты самый лучший. Да, не бойся излишней привязанности и привязчивости с её стороны, она останется просто другом. Близким другом. До поры. Я с ней потом с удовольствием познакомлюсь. Нет никакой ревности, уверяю тебя. Да и не может быть. Я даже настаиваю на этой близости. Всё равно ты меня представлять будешь. Я уж постараюсь, чтобы это было как можно реальней. И для тебя, и для меня. Думаю, в этот раз у меня точно получится».

«Что значит – в этот раз?! Разве были ещё какие-то «разы»? – Владу, наконец, удалось втиснуть собственную мысль в этот удивительный монолог.

«Если не получалось прежде, значит, и не было ничего. Иди! Ты должен придти к машине первым и ждать Наташу. А я буду вместе с ней… Иди, пожалуйста!»

«Хорошо. Но мы будем просто пить портвейн, – уперся Рощин. – И еще – мы же собирались завтра ехать за изумрудами?»

«Это будет завтра. С утра заедешь домой, определишь по координатам место, и, как ты говоришь, поедем, – Светла даже чуть-чуть хихикнула этому «поедем». – Изумруды совсем недалеко».

«Я вот даже не знаю, почему сейчас тебя слушаю?!»

«Знаешь. Говорю тебе, на её месте буду я. Честное слово!» – убедительно произнесла фея.

«Буду или уже есть? В смысле – была?»

«От тебя ничего не скроешь. Да, это я заставила ее приставать к тебе целый день… Собственно, я и приставала».

«Ну, сразу бы сказала! – подумал в ответ Влад, вскакивая со стула. – Бегу!»

Рощин, действительно, просто пил с Наташей портвейн. Уже целый час. Они пили и обсуждали Тунгусский метеорит или не метеорит, картины Карла Брюллова, Фрэнка Фразетты и много чего еще. Девушка оказалась на редкость начитанной и смелой в суждениях. Влад, даже мысленно вопрошал: «Светла, это я с тобой тут беседую?» Однако ответа в голове не услышал.

– А ты можешь нарисовать мой портрет? – неожиданно спросила Наташа.

– Могу. В комнате достаточно СВЕТЛО, – Рощин нарочито вставил это слово, внимательно наблюдая за реакцией девушки. «Один раз – маловато будет» – решил он и добавил:

– Ты хочешь в тёмных или СВЕТЛЫХ тонах?