Александр Верт - Пекло 2

− Почему с Карин должен быть Вильхар? – спросил Кастер, как будто это было самое важное. – Может, я хочу быть с бабой?

− Ты мой зам и нужен мне, − строго сказал Шеф.

− А я? Я тебе нахер не нужен, − вмешался Берг. – И я ранен, то есть толку от меня никакого, так нахер тебе я?

− Они тебя нам отдали, − ответил Шеф. − Они тебя знают, так что надо тебя показать…

− Херня это все. Ты просто хочешь разделить нас с Карин.

− Да, блять, меня больше всего волнует, чтобы вы без меня не трахались со слюнявыми признаниями в любви! – заорал Шеф, понимая, что в его иронии слишком много от правды. Он хотел их разделить. Он боялся, что, отдав Карин и Бергу танкобур, уже никогда их не увидит, а это его не устраивало и бесило еще больше.

− Слушайте, да потрахайтесь уже, − внезапно влез в перепалку Вильхар. – Че вы вообще собачитесь? Вы жить хотите или как? Вы свалить отсюда хотите? Так хватит уже! Оба как придурки. С Карин останусь я, потому что я самый адекватный, походу; а у вас у всех херня в голове. Она нам нужна и махина эта тоже, а показывать ее Волкам нельзя. Какие тут споры ваще?

− Ну да, − выдохнул Шеф, подавляя желание потереть обожженную руку. – Тогда давайте все спать. Нас ждет сложная ночь. Если у кого-то в лагере есть какие-то ценности личные, лучше заберите их сейчас, вдруг уцелели.

− Точно! – воскликнул Вильхар и убежал первым.

За ним поплелся и Кастер. Тому забирать было нечего, но почему-то хотелось просто пройтись по обломкам лагеря, да поискать, что там еще уцелело из того, что в хозяйстве пригодиться.

Судья же забрал оставленную в песке бутылку и отполз в сторону, намереваясь напиться в одиночку, и только Берг и Шеф неподвижно сидели, глядя друг другу в глаза. Ни один из них не мог отвернуться, потому что счел бы это поражением, а сказать другому было нечего.

Бергу Дауману было восемнадцать, когда он ощутил себя по-настоящему счастливым. Согласно правилам поступления, еще не закончив школу, будущий студент летит в свой университет и сдает там экзамены, затем возвращается, через два месяца получает свой аттестат, подает его данные в университет и ждет еще целый месяц результатов.

Бергу казалось, что этот месяц длился вечность. Он не вылезал из больницы, помогал там отцу. В медицине он ничего не понимал. Она, хоть он и был ребенком врачей, в его голове не держалась. Его хватило разве что на обработку разбитых коленок у малышни, но рук в больнице всегда не хватало. Стоило Бергу там появиться, и будущий студент превращался в грузчика. Пойди туда, принеси то, переставь вот это. Он и рад был такой работе. Она помогала хоть как-то скрасить ожидание, а сегодня он получил вызов в тот самый высший космический университет, который даже располагался не на одной из планет, а прямо в космосе на огромной станции. Туда брали самых сильных, самых умных, самых лучших хотя бы потому, что на их подготовку уходило очень много денег. Один иммунный чип космического уровня стоил больше годовой зарплаты обоих родителей Берга, а он скоро такой получит.

− Я стану космическим патрульным, йе-ес! – воскликнул Берг, буквально прыгая от радости.

Он считал себя уже взрослым, потому не мог не созвать своих друзей, тех, которых обошел на этих испытаниях, и не позвать их в бар, чтобы выпить пива. Ничего крепче Берг тогда еще никогда не пил, да и ему – спортсмену – было это не дозволено.

− Я выполнил обещание, − сказал он, поднимая свою кружку. – Я стану, как Оливер Финрер!

В ответ на этот возглас в баре зашумели радостно, восторженно улюлюкали, еще и хозяин бара в итоге сказал, что пиво последователю майканского героя за счет заведения – в подарок, так сказать.

− Парень, всех, кто исполняет мечту Финрера, я готов расцеловать, так что пиво – это мелочи, − говорил ему старик и хлопал себя по животу.

Почему этот человек чтил Финрера, Берг даже не спрашивал, потому что ему казалось это самым естественным. Герой, спаситель, человек, который пошел против системы. Как можно им не восторгаться? Берг был уверен, что никак. Однозначно его надо считать героем. Тех, кто пытался напомнить, что Оливер − убийца, Берг даже не слушал.

− У нелюдя не может быть такого ясного, решительного взгляда! – заявлял Берг и больше не разговаривал с такими людьми.

Теперь же просто радовался, что в баре были те, кто мог разделить его радость, хоть напиваться всерьез он и не собирался, а еще немного грустил, что рядом нет Карин.

«Она бы за меня порадовалась», − думал Берг.