Надежда Соколова - Попаданка. Любовь сквозь века

— Вчера меня почтила своим визитом герцогиня де Горцон, ах, какие у нее сыновья! Почтительные, предупредительные, — заливалась соловьем графиня, не забывая пить небольшими глотками горячий шоколад из чашки с пастушками.

Я припомнила разнообразные слухи, собранные позавчера. Если мне не изменяла память, семья де Горцон несколько лет назад находилась под пристальным вниманием инквизиции по обвинению в богомерзком колдовстве и чернокнижии. Обвинение в конце концов сняли, так как никаких доказательств, кроме слухов, не нашли, но репутацию обелить так и не получилось. Да уж, чудесные друзья-приятели у графини. А уж какая для меня, провинциалки, выгодная партия…

Высидев положенное время, я, стараясь дышать через раз из-за амбре, исходящих от хозяйки дома, позорно бежала домой.

— Нет, надо было тебя слугой сделать. Может, хоть узнал бы что-нибудь полезное, пока я там время убивала, — проворчала я, сидя в особняке «Аськи» на кушетке и жалея об отсутствии в этой эпохе кофе.

— Ты портрет видела? — задумчиво отозвался напарник.

— Что над камином висел? — уточнила я. — Видела, но подробностей не разглядела. Слишком далеко от меня. Ты ближе сидел.

— Я разглядел. Мужчина на портрете точь-в-точь твой дед.

Челюсть упала на ковре и закатилась под кресло. Спрашивать Алекса, уверен ли он, смысла не было.

— Феня, конечно, мужчина любвеобильный, — пробормотала я ошарашенно, — но не настолько же.

— Почему именно любовница? Может, она его родственница? Что? Если у «чистильщика» есть дочь, почему твоему деду это запрещено?

Ответа у меня не было…

Ужинала я у себя в комнате: сыр, хлеб, окорок, красное вино. Слегка захмелев, я грустно хмыкнула. Вот как все бывает-то. Вроде думаешь, что знаешь всех своих родственников, пусть и мало с ними общаешься. А потом в одной из командировок случайно натыкаешься на портрет собственного деда. Кто ему та графиня? Жена, любовница, дочь, внучка? Да, я ревновала, потому что, кроме матери, никаких других женщин в нашем роду не было. И дед все свободное время посвящал мне. Теперь же до меня дошла простая истина: о личной жизни Фени я не знала ничего. Да, он любил женщин, мог восхищаться дамами любого века. Но чтобы вот так вот крутить интрижки, а то и жениться… «В каждом веке по жене, почти как у Синей Бороды», — мрачно усмехнулась я про себя. И мысли сами собой перескочили на сына другого Синего Бороды, Стефана. Что связывало его с Феней? Почему он решил покинуть привычное место и отправился в совершенно чужое ему время? Как, в конце концов, его пропустил этот дурацкий портал?! Хотя последний вопрос, конечно, был лишним: следов родственников Стефана уже не найти, никакого вреда его появление здесь не принесет, историю не именит. А потому, конечно, бывший монах-францисканец спокойно прошел через арку портала.

От мыслей и переживаний у меня жутко разболелась голова. Привет, мигрень, блин. Раздраженно выругавшись сквозь зубы, я растянулась на кровати. Против ожидания, сон пришел практически мгновенно. Спала я без задних ног.

А утром в гости к нам пожаловал Стефан. В принципе, я ждала этого визита, а потому была готова к нему.

Надев длинный закрытый домашний халат, я спустилась на первый этаж, отправила Алекса и Жанну куда подальше, активировала защиту от прослушки и только после этого вопросительно посмотрела на гостя.

— Лизетта, — начал он, игнорируя предложение присесть, оставаясь на ногах и внимательно всматриваясь в мое лицо, будто боясь пропустить на нем какое-то определенное чувство или эмоцию, — у меня недавно состоялся серьезный разговор с Иваром. Твой отец дал понять, что я — нежелательная кандидатура в качестве твоего мужа, а потому я отправился сюда, чтобы на нейтральной территории задать тебе вопрос: ты выйдешь за меня?

Вот, значит, как. Что ж, я не была удивлена таким поведением отца. Дети для него, как родные, так и приемные, всегда были лишь выгодным вложением капитала. И ждал он от нас слепого повиновения, не позволяя иметь собственного мнения, не разрешая действовать вопреки его желаниям. Конечно, попаданец из прошлого с сомнительной биографией был, мягко скажем, не ровней дочери того, кто нашел Китеж. Вот только Ивар допустил просчет: он забыл, что я терпеть не могла, когда на меня давили, и в этом случае старалась сделать все наоборот. В данной же ситуации были задеты и мои чувства, а потому повиноваться отцовскому слову я больше не собиралась.

— Да, Стефан, — мягко улыбнулась я бывшему монаху, — конечно, я выйду за тебя.