Саша Ино - Огонь Черных лилий

— Гореть в аду, — задумчиво повторила Валентина, — Как ты того желала, Винсент действительно горел в аду.

— Жаль мальчишку, — искренне произнесла Полина, — Бывает, и Фениксы не возрождаются.

— Наверное, к лучшему, но мне иногда страшно, — Валентина перевела взгляд на своего сынишку, беззаботно скачущего по тропинке, — Он его воплощение. Иногда мне кажется, что это один и тот же человек. Ясент впечатлительный мальчик, и, когда его душу что-нибудь трогает, он становится особенно задумчивым, тогда в его глазах появляется печаль отца, а слова приобретают странный смысл столетних приданий. Он говорит, как старик…

— Не переживай, он же его сын.

Дети подбежали к своим матерям, прячась за их спинами от пинков друг другу. Несмотря на разницу в возрасте им не было скучно друг с другом. Флегматичная натура Бранжени и не по годам острый ум Ясента уравнивали их между собой.

— Ребята, не хулиганьте, — отдернула чад Полина. — Здесь не шутят, здесь оплакивают.

— А я хочу, чтобы никто никогда не плакал, — лукаво улыбаясь, заявляет Ясент, — Особенно мамочка, и я сделаю все, все, чтобы так оно и было. Я пойду на все!

— Это твоя мечта? — с интересом спрашивает Бранжень.

— Да! — сходу отвечает ребенок и покатывается веселым смехом.

— Мне нравится, — отвечает девочка, тоже улыбаясь.

— Валентина, что с тобой, ты как будто весть дурную услышала?! — тихо произносит Полина, изучая переменившееся лицо случайно знакомой.

— Вот опять… Он говорит такие вещи, прямо, как Винсент. Я не хочу в наследство повторения человеческой трагедии. Только не с моим сыном.

— И, правда, как они похожи…

— Мам, — неожиданно Ясент замирает и серьезно смотрит на могилу Ясмина, впиваясь глазами в его фото, — Этот человек мне не нравится!!!

— Тогда пойдем отсюда, — отзывается Валентина.

— Не-а.

— Почему?

— Не хочу, хочу еще чуть-чуть постоять и посмотреть…

— Ясент…

— Мне, кажется, я… то есть, папа был с ним как-то связан. Я чувствую, только не знаю как, хорошо или плохо, любил он его, или ненавидел… Я еще не понял.

Валентина вздрогнула.

— Знаешь, Ясент, в этой истории до сих пор больше вопросов, чем ответов, — за серьезным тоном мать мальчика пытается скрыть волнение, вызванное словами сына, — Даже они сами, сомневаюсь, что смогли бы разрешить твои сомнения.

— Тревожишься? — Полина дотрагивается до ледяной руки Валентины.

— Да, боюсь повторения, боюсь, что Феникс вернется. Боюсь, что он украдет моего малыша, возродившись в нем обжигающим пламенем.

— Не бойся, — Полина переходит на шепот, — Даже, если он возродился, он сейчас уже другой человек. В нем есть часть тебя, а это немаловажно. Главное, чтобы у них, — женщина с любовью глядит на детей, — Все получилось, чтобы сбылись все их надежды. Пусть им повезет, и осуществятся все их мечты.

— Вот это меня и пугает больше всего… — тихо выговаривает Валентина.

Она опускает черные цветы на три надгробия.

Ветер ласково гладит лепестки, срывая и увлекая их за собой в воздушное бесконечное путешествие вокруг столь бренной земли, которое не имеет ни начала, ни конца. Мир, краски, движение все искажается под резкостью воздушных порывов, лишь ветер знает бездну мира, лишь он один здесь властвует.

2009