Светлана Багдерина: Срочно требуется царь [СИ]

И молчали.

После трех минут неловкой тишины Сенька уже стала всерьез рассматривать возможность применения единственного известного ей метода выведения из шока, но до конца, к счастью, досмотреть не успела.

Сутулый безбородый старик справа от нее в первом ряду поднял жилистую узловатую руку, поднялся за ней сам, нервно откашлялся в кулак и проговорил:

— Мастер общества рудокопов Медьведка, ваше высочество. То, что вы сказали про царя нашего, его величество Костея, это шутка такая или розыгрыш?

— Это чистая правда. Распрощался со своим бессмертием при штурме моего города Лукоморска, на который он вероломно и без объявления напал. Не то, чтобы ему это помогло. Хотите подробностей — пожалуйста. Но позже. Сейчас меня больше всего беспокоит…

— И про Вранежа — правда? — не слишком вежливо перебил он.

— А вот этого гражданина можем продемонстрировать за умеренную плату. Детям и членам обществ ремесленников — скидка, — ухмыльнулась царевна. — Вместе со свитой, сидят в подвале за решеткой. Просьба не кормить. И, кстати о кормежке, сейчас меня больше всего беспокоит…

— И про Змея — правда? — не унимался настойчивый Медьведка.

— Сама видела. Снялся, помахал на прощанье крылышками и улетел в теплые края. Так что, как вы сейчас будете жить, зависит только от вас, что я и пытаюсь вам втолковать уже…

— А-а-а-а!!!.. — мастера взревели в голос и, переворачивая испуганно поджавшие ножки скамейки, как один бросились к Серафиме…

Ее счастье, что потолки в управе высокие — разбилась бы иначе вдребезги.

Качать ее закончили только когда завелись не на шутку спорить между собой, устроить ли народные гуляния сегодня же вечером, или повременить до завтра.

Страдающую первыми признаками морской болезни царевну бережно опустили на ноги, отыскали среди перевернутых и, судя по всему, находящихся без сознания скамеек один сапог, достали второй из камина, заботливо, почти любовно усадили героиню дня на поспешно приведенную в чувство скамью и даже попытались вернуть обувку, полную старой золы и пыли, на ноги хозяйке.

— Да ладно, спасибо, я сама, чего уж там, — красная от смущения Серафима торопливо вытряхнула все, к обуви не относящееся, на облезлый паркет и обулась.

— …А вот давайте у ее высочества спросим! — пришла блестящая идея кому-то из притихших на время спорщиков и, как по команде, зал снова загомонил:

— А я говорю — сегодня, люди должны свое счастье знать!

— Нет, завтра! Думаешь, так просто всё, с бухты-барахты? Надо же подготовиться!

— Да чего там готовиться! Через час весть всех облетит — люди сами соберутся, нас спрашивать не станут!

— Вот именно, соберутся, и чего делать будут?

— Гулять будут, веселиться! Эти устроим… ну… когда все вместе… друг с другом… руками… и ногами… Танцы, во, вспомнил!

— Да ты хоть знаешь, что такое эти… танцы-то твои? Ты их в глаза-то видел?

— А чего их видеть — я и так знаю, мне бабушка рассказывала! Там и уметь ничего не надо — было бы настроение! Так руками, так ногами, а потом вот так!.. Раз-раз-раз-раз!..

И разошедшийся лысеющий мастер лет сорока воодушевленно продемонстрировал несколько не поддающихся никакой классификации головоломных па, зашибив при этом ногу о скамейку, и даже не заметив.

Некоторые смотрели на него, напряжено склонив головы и поедая глазами: явно пытались запомнить.

— Как ты скакать — никаких сил у половины народа не хватит, — охладил пыл сторонников сегодняшнего празднества хмурый старик в синем, потертом до консистенции марли армяке. — Они вон едва ноги с голодухи таскають, а ты — хренделя имями выписывать предлагаешь…

— Вот и я о том же, — царевна решила, что пришел ее час и ни на какие урезанные версии этого часа она больше ни за что не согласится, и рыбкой пронырнула в самую серединку министров. — Потому что сейчас больше всего меня беспокоит…

После десятиминутных обсуждений, сводившихся, главным образом, к расширению, углублению и удлинению списка под рабочим названием «Сейчас больше всего меня беспокоит», двадцать пять мастеров-министров и одна Серафима решили остановиться и для почина сосредоточить усилия на первом десятке пунктов: безденежье, засилье в лесах и на дорогах разбойников, отоплении, вернее, его отсутствии, очистка улиц от мусора, чудище лесное — не то кабан, не то медведь — нападающее на углежогов и шахтеров, возвращающихся со смены, и прочая, прочая, прочая.

И, естественно, возглавил его продовольственный вопрос.