Елена Болотонь: Любимая для колдуна. Огонь

Пусть рыжая бестия не знала тонкостей переходов между мирами и всех способностей Ледяного дракона, у неё получилось зацепить его и всколыхнуть подавляемые тёмные чувства. Воспоминания о Еве подстегнули Альросского, словно вентайрская плеть. Её перевитые полоски из тонко выделанной кожи мёртвого дракона во время наказания вызывали у жертвы не только физические, но и адские душевные страдания.

Ридерик снова поднялся в мастерскую. Там, в просторном зале с поделками и рисунками, хранившими прикосновения и частички души Евы, он был ближе к любимой. Дракон подошёл к резному столику расположенному недалеко от окна, взял красный камень с недорисованной жар-птицей.

— Ну что ж ты... Снежинка моя... Не скучаешь... Не думаешь обо мне... — с горечью произнёс Ридерик, крепче сжав поделку. — Неужели так уверена, что сможешь избавиться от меня?

Видимо, уверена... А любила ли? Стал ли он ей дороже, чем вот эти бессмысленные игрушки? Чем тот шелудивый пёс, место которому — на кладбище? Альросский даже скривился, представив радостную Еву в объятьях другого. Желание смести всё со стола, разгромить мастерскую усилилось, камень уже больно впивался в ладонь.

— Милорд...

Тихий женский голос за спиной заставил его на миг вскинуть брови от удивления. Алиа. А ей-то что нужно здесь?

Страстный порыв девушки и просьбу не выдавать её замуж, не отлучать от себя, Ридерик помнил до сих пор. Как и то, что стремление утешить Алиа вылилось в бегство Евы. Скромная эдерейская фиалка не спешила покидать дворец, но и не надоедала присутствием. Он тоже не гнал «любимую». Честно говоря, попросту о ней забыл.

Дракон развернулся и... опешил. Так и встал ледяной глыбой, глядя на девушку, одетую в полупрозрачную кисейную накидку, едва скрывавшую нежные прелести. Сквозь ткань просвечивались тёмные маковки небольших грудей, чуть выступающий округлый животик. Взгляд невольно скользнул ниже, к тёмному треугольнику, и вернулся к светлым глазам, обжигающим неприкрытой решимостью. Скромности в них не осталось и следа.

— Зачем ты здесь?

Голос предательски прозвучал глуше и сдавленней, чем обычно. Дракон прищурился. Волосы... Причёска! Вдруг Альросский понял, что не так. Алиа осветлила волосы и заплела их в косу как Ева, став неуловимо похожей на неё.

— Милорд скучает, — с мягкой улыбкой произнесла девушка. — Любимая обязана делать всё зависящее от неё, чтобы его осчастливить.

Босая Алиа вошла в мастерскую, и только тогда Ридерик увидел оставшуюся лежать на полу плотную меховую шубку. Усмехнулся, пристально наблюдая, как соблазнительно покачиваются бёдра девушки в лёгкой грациозной походке. Вот Алиа сделала несколько последних шагов и остановилась напротив. Изысканный горьковатый шлейф духов коснулся его, и Альросский замер.

Притягательный, почти забытый аромат женщины, растопившей лёд сердца дракона, взвинтил до апогея чувства, заставив кровь забурлить от страсти. Горячая жгучая лава заструилась по жилам. Как же он соскучился по ней... Очень соскучился.

Шагнул, приближаясь к девушке, привлёк к себе тонкий стан. Наклонился, касаясь бархатной щеки губами. Вдохнул запах и замер, наслаждаясь оттенками очарования и пробуждённой чувственности. Несравненна. Превосходна. Совершенна. Ева. Не девушка, стоящая перед ним.

— До сих пор не могу забыть ваши слова, — страстно шепнула Алиа. — В ту самую, нашу, ночь...

Ридерик сжал челюсти, когда в памяти всплыли минуты близости. Уж лучше бы молчала. Заблуждаться было приятней, думая, что любимая с ним. А так... Он даже не помнил, в чём Алиа встретила его в покоях. И что говорил ей тогда. Нёс, наверное, как всегда что-то ласковое, ничего не значащее. Влюблённые дурочки так падки на нежные слова... Ему вообще было безразлично, с кем проводить ту ночь. Любая, первой подавшая кубок, оказалась бы в его постели.

Сам не заметил, как задышал чаще, напрягся, раздражаясь от присутствия нелюбимой.

— Не ругайте свою малышку, господин. Умоляю, — голос девушки дрогнул. — Мне так хочется быть похожей на неё. Стать ей. Хотя бы на мгновение. Понять, кого вы полюбили... Облегчить вашу боль.

Она очень чутко улавливала его настроение. Ридерик порывисто отстранился.

— Вот как? — Он схватил Алиа за руку и потащил к столику с кисточками и красками.— Ей хочешь быть?

— Господин? — нахмурилась девушка, покусывая губу. — Что вы задумали?

— Стой, милая! — приказал дракон, а затем взял палитру.

Адовы демирры, наверное, делали эти краски, раз они до сих пор не высохли, ожидая свою хозяйку.