Ольга Романовская - Моя большая космическая авантюра

Съемочная группа уже развернула в коттедже бурную деятельность, настроила свет, закрепила микрофоны и усилители. Их фургон стоял на самом краю парковки, окруженный хмурыми ребятами в полевой форме. Сердце екнуло: вдруг их и ко мне приставят? Но нет, дочери Дакона Масинеса слежка не полагалась, мне разрешили войти в дом в сопровождении своего телохранителя.

Судя по внешнему виду, Миранда Ковальски собиралась сразить всех наповал. Я на ее фоне смотрелась офисной служащей. Замечательно, привлеку меньше внимания. Ее муж оделся скромнее, с нарочитой небрежностью. Не думала застать его здесь, хотя президент допустил возможность короткого интервью. Ладно, чуть поменяем планы.

Дальше началась игра. Я непринужденно улыбалась, стараясь показать все, чему научилась на курсах, а сама искала возможность оказаться наедине с usb-разъемом. Однако пришлось запастись терпением и записать интервью супругов. Я спрашивала о всякой ерунде, далекой от политики — интересы, мода, хобби, брак, — и старательно делала вид, будто ответы мне важны. Затем попросила показать мне дом, надеясь хоть так добраться до цели. Казалось, она ускользает, ведь я все время на виду. Но на помощь пришел коммуникатор. Тонкий писк предупредил, до полной разрядки батареи остался час. Разумеется, я воспользовалась полученным шансом и спросила, не могу ли поставить его на зарядку.

— Разумеется, — кивнул Ковальски и хотел позвать охрану, но я замахала руками.

— Нет, нет, у меня нречанское устройство, он не разберется. Покажите порт, я сама.

Судьба оказалась щедра: Ковальски на целую минуту пустил в свой кабинет. Пусть я останусь без связи, зато получу доступ ко всем секретам. Памятуя о советах Виктора, встала так, чтобы заслонить камеру, и воткнула устройство в разъем. Зажегся зеленый индикатор. Теперь нужно положить рядом коммуникатор и создать видимость, что он соединен с зарядкой. Хорошо, вроде успешно. Довольно улыбнувшись, вышла к поджидавшей меня президентской чете. Всего пять минут, и можно соврать, что отснятого материала достаточно. Для верности я прождала полчаса: должен же мнимый коммуникатор зарядиться? Голова шла кругом от болтовни. Какую же чушь я несла? И все это время ждала, что вот сейчас в комнату войдет охрана и разоблачит мнимую журналистку. Но обошлось. Пообещав выслать смонтированный сюжет в президентскую канцелярию для утверждения, я благополучно забрала оба прибора и направилась к выходу. Виктору передам все в мотусе, за пределами резиденции — не стоит портить дело излишней поспешностью.

Мысленно усмехнулась. Ковальски и не подозревал, что получит совсем не то, что пойдет в эфир. Но он ведь любитель эффектных сюрпризов.

Разумеется, Вадим не спал — дожидался меня, чтобы узнать, как прошел первый рабочий день. А ведь час уже поздний. Пока добралась до временного дома, давно стемнело. Что поделаешь, у президента напряженный график, встретиться днем никак не получится. Зато и возят Ковальски не на мотусе, а на планере, у него скорость намного больше нашей.

Устало скинула жакет и плюхнулась на диван — давала знать эмоциональная усталость. Все мысли вертели вокруг компромата. Вдруг Джеймс ничего не найдет, вдруг у нас на руках будут только косвенные улики? Тогда придется делать самую обычную передачу, слащавую и глупую. Не для того я старалась, не для того…

— Неужели работа журналиста столь утомительна? Или тебя вымотала дорога?

Вадим искренне верил, будто гуманоиды моей профессии не напрягаются, порхают по жизни. Знал бы он, чего стоит подготовиться к эфиру, провести его. Сколько дублей нужно сделать, как тяжело улыбаться и сохранять нейтралитет, когда хочется наорать на гостя, возмутиться неприятным новостям. Нас всему этому учили на курсах — вечное сдерживание и трудолюбие.

— И то, и другое. Не только тебе тяжело с журналистами, но и им с тобой.

Сняла одну туфлю о другую и, прикрыв глаза, вытянулась на диване. Успокоиться бы, заснуть, но разум продолжал усиленно работать. А тут еще Вадим. Если он догадается об истинной цели интервью… Странно, никак не могла понять, почему супруг категорически возражал против моего участия в сборе компромата. Я не раз и не два помогала ему, доказав свою смелость и решительность. Или Вадим боялся причинить мне вред? Глупый, гораздо больше страданий доставляло сознание, что и Ковальски, и Димитров еще на свободе.

В тяжелые мысли ворвался короткий звуковой сигнал входящего сообщения. Открыла глаза и успела уловить тень недовольства на лице Вадима.