Ульяна Гринь - Сообщница артефакта

— Бабуля, а как узнать, любишь ли человека всем сердцем или это просто привязанность?

Алиса прислушалась к себе. Фер казался далеким, словно картинка в фотоальбоме, словно мелькнул однажды и скрылся с глаз. Какая уж тут любовь… Не вспомнить даже, хорошо ли им было вместе. Да и сколько они там провели времени вместе… То одно, то второе! Разве можно понять, что чувствуешь, после трех дней и трех раз в постели…

— Когда хочешь забрать на себя всю его боль, весь страх. Когда смотришь на него, спящего, и думаешь: чем я заслужила такое счастье? Когда осознаешь, что этот человек сделает все, что в его силах, чтобы тебе было тепло, уютно, приятно… А впрочем, для каждой женщины это приходит само.

— Или не приходит, — пробурчала Алиса и вдруг заметила у горизонта что-то постороннее, не вписывающееся в уже привычный пустынный пейзаж.

— Мы почти дошли до оазиса, — буднично сообщила бабуля. — Пришло время сделать выбор.

— Какой еще выбор? — испуганно спросила Алиса. — Что ты заставишь меня выбирать?

— Ты же будущий педагог, детонька! Разве так говорят?

Устыдившись, Алиса поправилась:

— Хорошо, между чем и чем, или между кем и кем?

— Между привычной жизнью, которую ты вела в Старом мире, и жизнью правящей ариготты при дворце Ностра-Дамнии, — просто ответила бабуля, указав на заросли серых кустов с мясистыми листьями в фиолетовые разводы. Рядом с ними лежала темная бесформенная куча тряпья. Сердце вдруг забилось быстро-быстро, дышать стало трудно, словно кто-то сдавил грудь железным обручем. Алиса сглотнула и спросила сипло:

— Что это? Это… это же не он? Бабуля!

Но старушка только махнула рукой, мол, решай сама, думай и действуй сама.

Он! Это Фер! Уже на бегу в голове мелькнула мысль: почему бабуля упомянула о выборе?

Алиса подбежала к темной куче, падая на колени, ужаснулась, но всего лишь на миг. Выглядел Фер, мягко говоря, неважно. Весь поцарапанный, в синяках и ссадинах, весь в крови… Плечо было неестественно вывернуто куда-то назад и в сторону. Вывих, и хорошо если без разрывов связок… А вот нога вообще… Перелом, открытый, кость торчит! Божечки, как же справиться?

Алиса потрясла руками перед собой, сцепила кисти в замок, глубоко вздохнула. Принялась освобождать Фера от одежды. Голубое сияние нетерпеливо мигало из-под ладоней, словно поторапливало: ну давай же, давай, быстрее! И кожа чесалась, горела огнем, покалывала… Бездонная Чаша плескалась прямо под ними прозрачной прохладой живительной воды. Алиса еще раз вздохнула, как будто собиралась прыгнуть в бассейн, и закрыла глаза.

Это было странное ощущение, непохожее на те, предыдущие разы, когда она лечила больных. Бездонная Чаша уже не вливалась в ее тело, не текла щедрой струей в красные и оранжевые всполохи, не гасила пожар. Она просто обняла их обоих, втянула в свои глубины, увлекла, как увлекает поток быстрой горной реки, и закачала, убаюкивая. Алиса прижалась к Феру всей кожей, вот так, как могла, отдавая свою энергию, отдавая всю себя без остатка. Чувствовала, как ему больно, как он страдает, и забирала боль в обмен на покой. Чувствовала такое огромное счастье, которого никогда еще не было в ее сердце. Может быть, это и есть то самое, о чем говорила бабуля? Любовь?

— Хватит уже, Армер, вытаскивай их…

Далекие голоса, как будто через толщу воды, едва проникали в тот кокон, который создала Бездонная Чаша вокруг Алисы и Фера. Нет, еще немножечко… Пожалуйста! Еще нога! Кость так и не спаяли… Но чьи-то руки — одновременно призрачные и сильные — схватили Алису за плечи, потянули вверх, в сторону, на поверхность. Она открыла глаза и закашлялась, словно воздух хлынул в легкие после глубокого нырка.

Высокий представительный мужчина с гривой светлых волос и пронзительными голубыми глазами аккуратно опустил ее на песок, улыбнулся, поклонившись с грацией аристократа, и поцеловал кисть:

— Спасибо вам, ариготта!

Алиса покраснела, мгновенно смущаясь. Кто этот мужчина? За что спасибо? Нашла взглядом бабулю и подняла брови в немом вопросе. Старушка прикрыла курткой грудь Фера, который еще лежал без сознания, но дышал уже легче и свободнее, и сказала все так же буднично и просто:

— Познакомься, детонька, это двадцать седьмой ариго Ностра-Дамнии, Армер из рода Справедливых, отец твоего мужа.

— Ой…

Алиса подумала, что должна сказать или сделать что-то по этикету, да хотя бы по правилам вежливости, но то ли мозги отнялись, то ли память отшибло. Поэтому она просто стояла и смотрела попеременно на бабулю и свекра. Покойного свекра…