Alisia Brins: Свойство болезненной любви [СИ]

— Я люблю тебя, — прошептала, глотая соленые слезы. — Я очень-очень тебя люблю, Майра.

— Я тоже люблю тебя, — нежно улыбнулась Майра.

А после мне разрешили понемногу выходить на улицу, при этом тепло одеваясь. В такие моменты я выходила либо с мамой, либо с папой, или с кем-то из взрослых. Сани и Криэллу наказали за то, что полезли в сад, через окно и за то. что впутали меня в это.

— Пап?! — я повернула голову к любимому родителю, сидя с ним в библиотеке на диване.

— Что милая? — спросил он, отложив книгу.

— Я всю жизнь буду болеть? — этот вопрос волновал меня с тех самых пор, как научилась говорить.

— Нет, — он улыбнулся и погладил по волосам. — Родная, ты не болеешь. Просто твой организм слабый и ему необходимы укрепляющие отвары, чтобы меньше заразы приставало.

— Но я, как и братья и Майра, хочу учиться, и знакомится с новыми ребятами, а не сидеть дома, — я положила голову на его плечо и вздохнула. — Я хочу жить.

Папа ничего на это не ответил.

Обычно первый оборот происходит в десять лет. В это время родители настраивают своего ребенка на то, что ему может быть немного больно и эту боль нужно перетерпеть и тогда, все пройдет быстро. Они приучают ребенка ко второму облику и учат стоять на четырех лапах, различать запахи и «отрешаться» от некоторых звуков, чтобы в голове не было шума.

Я видела, какие красивые у меня братья и сестра во втором обличие, гладила их и играла. Видела, какая невероятная мама, и какой сильный папа. А по ночам часто мечтала, что завтра тоже смогу встать на четыре лапы. Но этого не случалось. День за днем моя вера в то, что я сумею встать на четыре лапы угасала. Даже казалось, что я родилась обычным ребенком.

Но это произошло!

Мой первый оборот случился, когда мне было двадцать лет. Дедушка-ректор объяснял это тем, что мое тело развивается намного медленнее, чем у остальных. В то утро, у меня жутко болела голова, поэтому я не хотела вставать с кровати, укутавшись в одеяло с головой. Парэлла пыталась меня растормошить и сказала, что я должна спуститься к завтраку, но я даже не пошевелилась.

— Лила, тебя родители ждут, — вздохнула тетушка. — Вставай, моё маленькое солнышко.

— Не хочу, — еле смогла пошевелить губами, не в силах даже открыть глаз.

— Лила, ты хорошо себя чувствуешь? — спросила Парэлла, присев на краешек кровати.

Промычав что-то невразумительное, попыталась отстраниться от жуткой головной боли. Когда кольнуло под лопатками, не смогла сдержать болезненного стона. Парэлла подскочила с кровати и выбежала из комнаты.

— Лила, у тебя все хорошо? — обеспокоенно спросил папа, вбежав в комнату.

Он оттянул одеяло и нежно погладил меня по голове.

— У тебя что-то болит? — спросила мама, присев на другую сторону кровати.

— Голова, — выдохнула, не в силах даже открыть глаза. — А еще сильная слабость во всем теле.

Не знаю, что происходило в следующие минуты, но почувствовала, как папа взял меня на руки и куда-то понес. А мне было холодно из-за того, что одеяло убрали.

— Пап, — всхлипнула я, почувствовав, как по всему телу распространяется неимоверная боль.

— Скоро все пройдет, солнце моё, — папа поцеловал меня в лобик и положил на твердую поверхность.

А через секунду все тело пронзила такая боль, которую я никогда еще не ощущала, отчего закричала, открыв глаза. Мы находились на улице. Подо мной было невероятно красивое голубое небо, но мне не было до него никакого дела. Судорога охватила все тело, а после, как будто по щелчку, все прошло.

— Лила, — улыбнулась мама, сидя передо мной на коленках.

Встав на ноги, упала на попу. Мама, папа, две бабушки и дедушка. Опустив глаза, посмотрела на свои мохнатые бело-серые лапы. Встав, начала кружиться, смотря на свой пушистый, но маленький хвостик. Ко мне подошел папа и положил руку на макушку.

— Красавица наша, — улыбнулся он.

Я тихонько рыкнула, а после посеменила к маме. Лизнув ее в ладошку, так же сделала с бабушками, и с дедушкой. А после легла на животик, закрыв мордочку лапками из-за яркого солнышка. В этот момент я была как никогда счастлива.

После оборота я стала более выносливой и перестала часто болеть, что меня очень радовало. Папа и мама улыбались, глядя на то, как много я начала есть и, видя мой здоровый цвет лица. Конечно, иногда поднималась температура и крутило живот, но меня не сильно это огорчало.

— Мама! — закричала я, вбегая в гостиную, где она сидела с женой Повелителя — Арианой. — Здравствуй, тетя, — улыбнулась я и поцеловала обеих в щечку.