Нидейла Нэльте - Раб

Молчу. Отпусти. Я посплю немного, соберусь с силами… Может быть…

— Наказание! — сообщает радостно. Кажется, всхлипываю, начинаю умолять, Кнат смеётся, урод, подожди, и до тебя дойдёт. Она довольна — не то слово. Боже, заткнись… Затыкаюсь: бесполезно. Закусываю губу.

— Ну что же ты, — говорит, — мне понравилось, можешь продолжать…

— Прекраснейшая госпожа отменит наказание?

— Продолжай, там посмотрим.

Продолжаю. А вдруг отменит. Ненавижу себя, противен себе, знаю, что не отменит, получит удовольствие и сделает по-своему. Убей ты уже меня.

— Кольца, — сообщает счастливо. — Лицом.

Поднимаюсь после третьего разрешения, бьёт дрожь, лицом — значит, что-то ужасное придумала, берусь, она заставляет Кната закрепить плотно руки и ноги, боже, что меня ждёт.

— Убей меня, госпожа… — не выдерживаю, скалится:

— Нет, так не интересно, бесценный. Мы сейчас послание следующему владельцу напишем.

Берёт жуткого вида инструмент, смахивающий на смесь паяльника и острого пера. Это то, что я думаю? Господи, умереть бы поскорее… Ставит мягкую подушечку, садится на неё передо мной, подключает инструмент к питанию, достаёт чёрный порошок, макает в него инструмент, подносит к животу. Сначала процарапывает пером, потом прижигает порошок, эту дрянь просто так не срежешь и не сведёшь, наслышан…

— Кричи, — милостиво, даже, я бы сказал, с желанием услышать… Не дождёшься, прокусываю губу, по ногам и подбородку льётся кровь, воздух наполнен запахом горелой плоти, Кнат уже не смеётся, Амира долго, долго пишет что-то внизу живота, два слова, длинных, крупных, неровными буквами, сама, не останавливаясь.

Дёргаюсь, руки выворачиваются в плечевых суставах, ноги сжимаются судорогами, прорезает, прижигает, и снова…

Не выдерживаю.

Кричу.

Глава вторая

*********************

Тамалия

Две недели промчались почти незаметно. Реабилитационные занятия, пару выходов в свет, собираю информацию, пытаюсь составить иерархическую схему такой, какая она внутри, а не на поверхности. Скоро должна быть первая встреча со связным, хоть бы Лерку прислали, душу отвести…

Сижу в гостиной за преобразованным столом — нужно срочно заняться кабинетом, да всё не до того, жизнь никак не устаканится. Включила сетевик, записываю то, что вспоминаю, под именами в схеме, пишу шифрами, не приведите боги кому попадётся.

Задумываясь, вспоминаю всё, что узнала о Троице. А есть ли она? Не может ли быть такого, что это некие подставные дамы — ведь их только по СМИ и видно — которыми руководят другие структуры?

Да всё может быть, мало данных. Хотя для двух недель — результат неплохой.

Меня отвлёк перелив коммуникатора входной двери. Поскорее свернула схему, засунула сетевик в сейф, скрыла сейф фальш-панелью.

Отвечаю. Возле дома стоит не кто-нибудь, а Корнель собственной персоной, лучится улыбкой, на заднем плане дорогущий гравикар.

Радостно выбегаю, открываю дверь, смотрю с восхищением и смущением, несу всякую чушь про оказанную мне честь…

За Корнелем плёлся полуголый парень — торс открыт, на ногах серые холщевые штаны, босиком. Раб, подумала с отвращением. Между прочим, гораздо выше коротышки Корнеля, и стройнее, и моложе не в пример… В руках папка с бумагами… Симпатичный, мышцы развиты, как от тяжёлого физического труда. Подтянутый живот. Худой только. Жалко бедолагу, пропадает тут, молодость свою губит…

Встряхнув головой, постаралась не думать: знала же, на какую планету попаду. Нужно изображать свою роль до конца.

— Дорогая наша Ямалита, — Корнель повесил на дверь кнут — даже знать не хочу, для чего его используют! — картинно развёл руки, заключая меня в символические объятия, и даже троекратно чмокнул в щёки. Кажется, для этого ему пришлось привстать на носки. Глаза его раба сверкнули ненавистью — на мгновение показалось, что он сейчас прыгнет и свернёт хозяину башку. Но нет, удержался.

— Ну как ты у нас, освоилась?

— Да, спасибо, уже намного лучше, — ответила, приглашая в гостиную. Корнель вальяжно зашёл, кивнув рабу, чтобы тот тоже не топтался на пороге. Окинул взглядом моё скромное жилище, не позволил себе выказать пренебрежения, галантно поцеловал руку, назвал прекрасной госпожой, уточнил, нравится ли мне на планете, всего ли в достатке, никто ли не обижает — и так далее, и так далее.

— Вот, — вдруг обращается ко мне, — решил тебе подарок сделать.

Дурнота прилила к горлу, не знаю, как я удержалась, чтобы не вспыхнуть. Так это мне подарочек?! Всю жизнь мечтала!