Нидейла Нэльте - Слепая надежда

Я уже не прислушиваюсь, отвечаю на вопросы Ноэлии о метках — то, что могу рассказать, правда, эр Мирий объяснил почти все возможное. До зала доходим первыми, и Ноэлия решает не дожидаться подругу, спешит погасить возможный гнев императора.

Впрочем, гневаться тому не приходится: похоже, он вовсю радуется обществу своей шри фаворитки.

Ноэлия

Решительно направляюсь к мужу, его свита почтительно расступается, так что императору не остается ничего, как изобразить улыбку. Едва ли он стал бы на людях выказывать пренебрежение к будущей матери наследника.

— Ну что там, любимая? — спрашивает. Сведенное словно судорогой лицо шри Брон приносит хоть какое-то удовлетворение. Фаворитка быстро берет себя в руки, улыбаюсь:

— Все в порядке. Представляешь, кошка по вентиляции до самого эра Мирия добралась, — начинаю ускоренный пересказ событий.

— И что эр Мирий? — смотрит пристально император. Только сейчас осознаю: одно слово Мирия, и подозрительный квазикотенок даже мяукнуть не успел бы. И, кажется, проникаюсь к лекарю еще большей симпатией.

Уверяю мужа, что все в порядке, даже пытаюсь за Ангу заступиться, хотя, признаться, солидарна с недовольством императора как никогда. А под конец смелею настолько, что зову ненаглядного потанцевать. Хотя терпеть его прикосновения совсем не хочется, но хочется, чтобы всякие шри, включая Хельту с Шарассой, наконец, поняли: с простолюдинкой теперь придется считаться!

Император улыбается, словно ни о чем так не мечтал, как о танце со мной, лишь бросает мимолетный взгляд на вошедшую Пени в сопровождении Базира. Странно, вроде с Дейром уходила.

Пытаюсь сообразить, какую же игру ведет император? Желай он сделать Дейра моим Стражем, сделал бы сразу. А учитывая все, что я успела узнать... Может быть, Дейра специально отстранили, чтобы взять Дарсаля? А теперь? Дарсаль не оправдал надежд императора? Или наоборот, оправдал? В любом случае, разве мало других Стражей, не прошедших их позорный «строй»?

— О чем думаешь? — прерывает Иллариандр.

— Куда вы с эром Мирием уезжаете? — рискую спросить.

— Некоторые женщины плохо умеют язык за зубами держать, — морщится муж.

— Рано или поздно я все равно узнала бы, — пожимаю плечами.

— Государственная тайна, прости, любимая. Ничего, о чем следовало бы тебе беспокоиться.

— Ты... нездоров?

— С чего ты взяла? — изумляется император, и так натурально! Снова пожимаю плечами:

— Зачем-то же берешь с собой лекаря.

— Со временем все узнаешь, Ноэлия. Обещаю.

— Ну раз ты обещаешь... — улыбаюсь.

Какая мне, собственно, разница? Только интуиция почему-то трепещет, заставляет напрягаться, словно бы говорит, что ответ очевиден и где-то совсем рядом. Да никак не могу сообразить. Может, это просто общее волнение, а никакая не интуиция?

— У меня к тебе еще вопрос, — снова улыбаюсь.

Император поднимает брови, умудряясь вложить в этот жест не только встречный вопрос, но и ответ на него — мол, отвечу смотря на что.

— Шри Шарасса остается во дворце? — спрашиваю, наблюдая за его реакцией. Хотя, если совсем-совсем честно, я бы с удовольствием отдала императора ей — с условием, чтобы ко мне он больше не приходил. Но раз уж это невозможно, то хочется хотя бы удостовериться, что он не собирается возвращать ей даже частичные привилегии.

— Конечно, любимая, я не планировал брать ее с собой. Надеюсь, вы найдете общий язык, пока будете скучать.

— С удовольствием поищу, — уверяю. — Если шри не выбросила.

Иллариандр неопределенно хмыкает, завершая танец особо залихватским па. Вокруг молодоженов собрался кружок — провожают с напутственными речами. Хельта держит счастливую улыбку, хотя глядя на ее мужа так и хочется передернуться. Мне тут мой красавец-император уже давно не в радость, а уж как вытерпеть неприятного старика с предвкушающим лицом...

Приходится напомнить себе, что это был сознательный выбор Хельты, и, в конце концов, не должно же всем нравиться одно и то же.

Остаток вечера проходит традиционно: танцы, разговоры, смешанные с решением насущных вопросов. Эр Базир, смотрю, оставил за собой чуть не все партии Пени. Интересно, с чего бы?

Гости постепенно расползаются по углам, но раньше императора уходить не спешат. Наконец, Иллариандр решает откланяться, заявив, что я могу еще повеселиться.

Только что-то мне совсем не хочется веселиться, лучше бы сказал, ждать ли его! Поэтому, выдержав небольшую паузу, тоже ссылаюсь на усталость и спешу к себе.