Надежда Мамаева: Как избавиться от наследства [СИ]

Я не успела увернуться. Удар был сильным, меня буквально выбросило на тротуар. Но самое странное, я не чувствовала боли в теле. Вообще. И тела не чувствовала. Только лицо. Оно горело огнем. А во рту был вкус крови.

Дальше была карета скорой помощи, маска с наркозом и пробуждение в палате – все это обрывками отпечаталось в моей памяти.

Когда окончательно пришла в себя, то оказалось, что я прикована с постели. Навсегда. На всю жизнь. Перелом шейных позвонков и, как следствие, паралич. Я не чувствовала ничего, что было ниже моего подбородка. Хотелось ударить кулаком от бессилия, но я не могла. Видела свои руки, но была не в состоянии пошевелить и пальцем.

Вот тогда-то я и возненавидела весь мир. Подключенная к куче аппаратов, я проводила день за днем, месяц за месяцем. Сначала в больнице, потом – дома. Квартира, за которую была выплачена уже большая часть ипотеки, сдавалась. Благо старшая сестра взяла все в свои руки и нашла квартирантов. Родители, до этого гордившиеся обеими своими дочками, стали заглядывать чуть реже, зато нанятая ими сиделка – чаще.

Я была вроде бы живой, но одновременно уже мертвой. И мечтала, чтобы это все закончилось.

Так и случилось. Однажды я просто не проснулась. Вернее, посреди ночи распахнула глаза от ощущения, что кто-то смотрит на меня. Пристально так, неотрывно.

В комнате никого не было. Через неплотно задернутую штору лился лунный свет, отчего углы спальни, в которой я провела почти четыре месяца, казались осoбенно темными. И тут я услышала:

– Ну чего тебе стоит? Ну сойди ты с ума, а? Жалко, что ли?

Я скосила глаза.

На подоконнике сидела облезлая белка с формуляром в лапах. Чудненько… Мне приветственно помахала рукой белая горячка. Только ее мне и не хватало. Ага.

– А что мне за это будет? - с любопытством спросила я.

– Ты меня видишь? - удивилась гостья.

– Еще и слышу! Так что мне за это будет?

Белка возмущенно подпрыгнула и зашипела:

– Ну знаешь ли! Это вообще-то наглoсть. Требовать у меня! Я тут сижу, жду, когда у нее крыша поедет, а она….

И эта драная кош…. в смысле, белка начала меня совестить, отчитывать, уговаривать, взывать к порядочности и всему тому, чего я лишилась ещё в детстве вместе с отрезанной пуповиной. Дескать, сколько можно?! От Смерти ушла, перелетев через бордюр – нет, чтобы как всякий порядочный перспективный труп, улечься под колеса газели! – теперь и от шизофрении отлыниваю. Если так дело пойдет, чего доброго, ещё и радоваться жизни начну!

Я из врожденной вредности поблагодарила за отличную идею и заверила, что непременно буду и радоваться, и наслаждаться. Даже открою собственное дело, благо меня, как фотографа, знают. Найму секретаршу и буду надиктовывать ей бестселлеры: «Как сделать идеальное селфи», «Как набить морду фотошопу», «Как проклясть заказчиков и при этом получить премию», и все в том же духе. А ещё пусть помощница от моего имени в соцсетях раздает лайфхаки: где у камеры находится кнопка «шедевр», и кақ можно круто заснять всю свадьбу на смартфон.

Я так вошла в раж, расписывая свое светлое будущее, что заявила, что и детей смoгу родить. Правда, через кесарево, но ведь если у меня руки-ноги функционируют, то и забеременеть, а потом и выносить (в моем случае – вылежать) ребенка я тоже могу!

У белки нервно задергался ус, а уж прo то, как она отбивала дробь хвостом по подоконнику, и говорить нечего. В общем, психовала моя шизофрения, бесилась изрядно. Я даже за нее переживать начала, родимую: вдруг удар хватит?

И тут из воздуха соткалась черная сова. Взмахнула крыльями, и вот уже на полу стояла Смерть в черном балахоне и при косе. Ну, во всяком случае, именно так ее и изображают. Правда, скорбного величия не было и в помине. Скорее даже наоборот: чересчур деловой и заговорщицкий вид.

– Слышь, плешивая, ты ещё не закончила? – осведомилась Смерть.

– Да какое тут! Эта дура мне заявила, что у нее жизнь только-тольқо налаживаться начала, и сходить с ума она не намерена.

– А ты точно уверена, что она уже не ку-ку? - перекинув косу из руки в руку, засомневалась гостья. - С таким-то позитивным настроем и в ее-то положении.

– Нормальное у меня положение, лежачее. Между прочим, самое устойчивое! Точно не упаду, – вмешалась я в беседу, решив, что терять мне вроде как и нечего.

– Она что, нас видит? - повернув ко мне лысый череп, осведомилась смерть.

– Сама же знаешь, что одной ногой за грань шагнувшие со всякими прибабахами бывают. Эта видит. Прошлая вон вообще у тебя косу стянуть умудрилась!