Ольга Гусейнова - Любовь к красному

Несколько минут после душа разглядывала себя в зеркале: порезы на руках и груди хорошо затянулись, шрамов не должно остаться — острие Душника повредило верхний слой кожи. Конечно, бледное осунувшееся лицо и пятнисто-фиолетовые запястья отнюдь не радовали глаз, тоже горевших лихорадочным зеленым огнем — последствия «перерасхода» магии, поэтому с ней придется повременить, иначе подкосить недолго. Но есть убедительный довод: я живая. Вопреки обстоятельствам. И что тому причиной: своевременная помощь, везучесть, случай, сила?.. Теперь бы отпустить произошедшее.

Меня отпустило… Скоро. Доминик и «отпустил», старым надежным способом, как после не без иронии выразилась подруга-менталистка.

Вышла я из ванной, кутаясь в халат, морально и физически чувствуя себя даже не выжатым лимоном, а жертвой вампира. Полуголый Доминик, видимо, в ожидании меня сидел на постели и гипнотизировал свои руки. Пока он заботливо осматривал мои «боевые раны», обрабатывал их мазью, выданной вчера врачами, помогал заклеивать, потом еще и одеться, на вопросы отвечал односложно. А по завершении — сорвался.

Как же он орал! Надо думать, слышала вся улица. Ясмина с Арджаном, который быстро утащил ее прочь, — точно. Сначала я испуганно таращилась на него, а потом, неожиданно даже для себя, сделала шаг и, обхватив его торс руками, прижалась всем телом. Пыталась так успокоить своего одержимого шелона, впервые столкнувшись с его нестабильным эмоциональным состоянием в быту. А он выплескивал свой страх от того, что мог меня потерять. Орал, как чуть не умер в моей спальне, пока не узнал, что там не я. Все четыре дня в той ловушке, где мы с Ясминой были жертвами, изводился. Согласился на участие в операции исключительно потому, что мне ничего не угрожало со Стражем. А я, глупая, сняла его. Добровольно! Да он чуть не спятил окончательно, когда увидел меня в крови рядом с маньяком, занесшим нож.

Доминик орал и сжимал меня в объятиях, будто боялся, что я прямо сейчас исчезну. И даже наконец угомонившись, не выпустил из рук, зарылся носом в волосы на моей макушке и шумно дышал, пытаясь вернуть себе контроль над эмоциями. С тех пор уже третий день молчит, лишь тенью за мной ходит, только прикасаясь по поводу и без. И ночью прижимал к себе слишком крепко. Я даже сквозь сон чувствовала, что Ник не может спокойно спать, чувствовала его тревожный взгляд и дыхание…

— О чем задумалась, Эва? — Рядом возник Джо-Джо Шнурок и окинул меня вечным всепонимающим взглядом. — Чего поникла?

Я сперва пожала плечами, а потом поделилась:

— Да так, вспомнила, как недавно мы здесь сидели большой компанией, веселились…

— Помню-помню, — проворчал старик. — Вы-то веселились, а нам Ник сказал не высовываться. Думал, мы тебя, бедняжку, напугаем, усложним ему твое завоевание…

Я виновато улыбнулась:

— Он еще плохо меня знал.

— Ну да, ну да, — покивал призрак полупрозрачной головой, сквозь которую проникали солнечные лучи. — Эх, исчезло у людей нынче терпение. Где, спрашивается, романтика зарождающихся отношений? Вот раньше красивее было, душевнее. Молодые люди месяцами обхаживали предмет своего желания, прежде чем решиться на что-либо более серьезное, например, пригласить девушку на свидание в парк или в кино.

— Видимо, поэтому девушки раньше выходили замуж в шестнадцать, а к восемнадцати уже второго ребенка ждали?! Потому что молодые люди так долго ухаживали за ними, что, пригласив в парк, просто не могли сдержать своих чувств, — сделала вывод Ясмина, поставив поднос с посудой на стол.

У ее ног радостно суетился Звонок, моя подруга явно пришлась ему по душе.

— Госпожа Лали, вы не женщина, а язва! — возмутился Шнурок. — Мне уже заранее жалко Хловелесса. С такой супружницей седина раньше срока появится!

— Заранее его жалеть не надо, он холостой, — мрачно проворчала Ясмина, а затем уныло добавила: — И совершенно несправедливо свободный… от меня.

Я хихикнула. Даже в самый грустный день невозможно не улыбаться, когда Яся с Джо-Джо оказываются рядом. Оба язвительные ворчуны, с завидным упорством пытающиеся «достать» друг друга. И, как ни странно, получающие от этого удовольствие.

— Ты лучше с Эвы пример бери. Знакомы три месяца — а самый видный шелон у нее из рук ест… — взял реванш призрак, плавно скользивший вдоль стола туда и обратно, будто лекцию читал студентам.

— Кто? Доминик? У нее из рук? — делано недоумевала моя подружка. — Да ваш Ресс с ней три дня даже не разговаривает! Обиделся, понимаете ли!