Вера Чиркова - Смотрины для строптивого принца [litres]

– Маа? – с надеждой предположила я и по озадаченному лицу магистра сразу поняла, что не угадала. – Ну ладно…

– Будет тебе маа, девочка, – твердо сказал самый старший из бледных магов. – Сам привезу. А пока прощай, мы еще дома не были.

Они дружной толпой ушли в портал, а мы расселись за столом, и хлопотуха принялась разливать суп и раскладывать жаркое. Но только доев вторую порцию, я неожиданно заметила, что обедаем мы в полном молчании.

– Хоть бы раз намекнула… – поймав мой взгляд, расстроенно буркнул Эстен и резко отодвинул тарелку с почти не тронутым куском мяса. – Мы голову сломали, придумывая ей подарки…

– Внимательнее нужно быть, если хочешь порадовать человека по-настоящему, – с неожиданной яростью огрызнулась Альмисса. – Я вам сто раз говорила… А! Все вы одинаковы! Слушаете советы всяких самоуверенных болтунов, а откровенных намеков не замечаете!

– Но я давно стараюсь все замечать, даже специально слежу, – всерьез расстроился Стай. – А Гина действительно не проявляла к маа никакого интереса.

– Потому что любит мать и не хочет волновать, – резко меняя тон, печально вздохнула подруга. – А для Боя каждый день сушила сухарики и солила специально припрятанной простой солью. От душистой он теряет чутье.

– Не могу понять, – наконец не выдержала и я, – из-за чего вы сейчас ругаетесь? Ну не подарят они маа, подарит тот маг… или он очень беден?

– Не узнала?! – потрясенно уставился на меня Эст. – Неужели ты его не узнала?!

– Нет, – огорчилась я, сразу сообразив, что недавно совершила очень большой промах.

Просто неприлично огромный для магини третьей ступени.

– Она же его видела очень давно, да и одежда человека сильно меняет, – заступился за меня наставник. – А рассматривать мужчин пристально, как пирожное, у Гинни никогда не было привычки. Не переживай, ученица, если бы я не встречал его здесь, то и сам бы не узнал. Это отец Ренда… ну и Альгерта, разумеется.

– И теперь он вернется домой? – охнула я, невольно представив, как старый король возвращается в замок и привозит туда ее величество.

– Его дом теперь здесь, – тихо сообщила Альми, – и жена тоже. И дети есть. Айнор не выдержал характера Ютенсии… сбежал к любимой женщине. Но обставил это как несчастный случай. А вы с Рендом случайно его спасли.

– Ренд знал про отца?

– Лишь самое главное. Что тот жив и ушел в экспедицию, – строго предупредил Стай. – Волновать сыновей Айнор настрого запретил. У них и своих забот всегда хватало.

– Понятно, – кивнула я, пододвигая ближе десерт.

Смешно не понять такой прозрачный намек. А мне можно и не напоминать, что Ренда во дворце ждут шесть влюбленных красавиц. И куча их бдительных родичей, готовых на все, лишь бы не выпустить из лап такого выгодного зятя.

– Гина, расскажешь, как ты туда попала? – Ленси смотрела на меня с детским любопытством и ожиданием, как на заезжего клоуна.

– Конечно… но сначала скажите мне, как дети?

– Живы. Ренд все сделал правильно, – довольно сообщил Стайн. – И вычистил, и полил противоядием, и заморозил… но самое главное – закрыл нишу своим маскирующим артефактом. Правда, пришлось всю магию истратить… ты пришла очень вовремя.

– А остальные амулеты? У него же было несколько штук, – осведомилась я, надеясь, что мой вопрос выглядит как обычное любопытство.

– Они тоже были пусты, – укоризненно качнул головой наставник, и я виновато опустила взор.

Ну да, это моя постоянная промашка, считать, что все амулеты заряжены, и не проверять их, беря в руки. Зато я точно знаю, что теперь королевский медальон полон энергии, так как недавно обнаружила его на своей шее. Но не хочу пока спрашивать, кто из магов его там видел.

И еще одно теперь ясно: именно на эту мою привычку и надеялся тот хитрец, когда кучей свалил мне в руки все свои амулеты. Последний запас я никогда бы не взяла, это святое правило мага. Следовательно, вчера, заранее выпрашивая прощение, Ренд отлично понимал, что ему не удастся сохранить в тайне эту уловку.

И как меня угораздило пять лет назад влюбиться в такого расчетливого жулика? Хотя… нужно быть честной с самой собой, влюбилась я не в него. А в красивые глаза, в дерзкий таинственный шепот и в первый в жизни цветок «со значением». Ну и, конечно, в собственное ожидание любви. А все остальное додумала, дорисовала на бумаге и в воображении, истово уверовав в нарисованный образ. Даже не подозревая, насколько больше он соответствует характеру Райвенда, чем Альгерта.