Олег, Владимир и Дмитрий поймали татар между собой и разбили линию врага.
* * *
Но бои шли час за кровавым часом, и Вася не знала, прошел день или часы, когда голос привел ее в чувство.
— Вася, — сказал Морозко. — Все кончено. Они убегают.
С ее глаз словно упала пелена. Вася огляделась и поняла, что они встретились посередине: Олег, Владимир и Дмитрий, а еще она, Медведь и Морозко.
Дмитрий почти потерял сознание от ран, Владимир поддерживал его. Олег торжествовал. Она видела вокруг только их людей. Они победили.
Ветер стал тише, ранний снег падал ровно. Легко, тихо, сильно, и он покрывал мертвых врагов и мертвых друзей.
Вася смотрела на Морозко, оглупев от потрясения и усталости. Тонкая вуаль крови текла из пореза на шее белой лошади. Он выглядел уставшим, как она, и печальным, грязь и кровь были на его руках. Только Пожара была без ран, сильная, какой была и утром.
Вася хотела бы сказать так о себе, но рука, раненая стрелой, болела, и это не могло сравниться с болью в ее душе.
Дмитрий заставлял себя стоять, мертвенно — бледный, и он подошел к ней. Вася спустилась с Пожары и прошла к нему навстречу.
— Вы победили, — сказала она. В голосе не было эмоций.
— Где Саша? — сказал великий князь Московский.
37
Мертвая вода, живая вода
Люди Дмитрия гнали врагов до Меции — почти пятьдесят верст. Владимир Андреевич, Олег Рязанский и Михаил Тверской вели их, князья ехали бок о бок, будто братья, и их люди смешивались как вода, не было ясно, кто из Москвы, Рязани или Твери, ведь все они были русскими. Они догнали татар, убили подставного хана, а Мамай убежал в Кафу, даже не посмел отправиться в Сарай, где был обречен.
Но ни князь Московский, ни Вася не участвовали в этом. Дмитрий прошел за Васей в небольшую рощу недалеко от реки.
Саша лежал там, где они его оставили, укутанный в плащ Васи, чистый, невредимый.
Дмитрий почти рухнул с коня и обхватил руками тело дражайшего друга. Он не говорил.
Вася не могла его утешить, ведь тоже плакала.
В чаще надолго воцарилась тишина, долгий день заканчивался, и свет стал рассеянным. Снег все еще тихо падал.
Дмитрий поднял голову.
— Его нужно забрать в Лавру, — сказал Дмитрий. Его голос был хриплым. — Чтобы его похоронили среди товарищей на святой земле.
— Сергей помолится за его душу, — сказала Вася. Ее голос был сорванным, как и у него, от криков и рыданий. Она прижала ладони к глазам. — Он прошел по всей этой земле, — сказала она. — Он знал и любил ее. А теперь станет костью в замерзшей земле.
— Но будут песни, — сказал Дмитрий. — Клянусь. Его не забудут.
Вася молчала. У нее не было слов. Разве песни важны? Они не вернут ее брата.
Ночью прибыла телега за телом ее брата. С ней из тьмы прибыли шум и свет, подданные Дмитрия, полные торжества, с трудом сдерживались, чтобы соответствовать поведением ситуации. Вася не могла вытерпеть их шум и их радость. Саша умер.
Она поцеловала лоб брата, встала и скрылась во тьме.
* * *
Она не знала, когда появились Морозко и Медведь. Казалось, она долго брела одна, не думая, куда или зачем идет. Она просто хотела убраться подальше от шума и запахов, крови и горя, от дикого торжества.
А потом подняла голову и увидела, что они идут с ней.
Братья, которых она в детстве встретила на поляне, изменившие ее жизнь. Они были в крови, глаза Медведя сияли после боя, Морозко был мрачен, а лицо — нечитаемым. Вражда между ними осталась, но как — то изменилась.
«Потому что они уже не на разных сторонах, — подумала она, онемев от усталости горя. — С Божьей помощью будут моими».
Морозко заговорил первым, но не с Васей, а с братом.
— Ты все еще должен мне жизнь, — сказал он.
Медведь фыркнул.
— Я пытался отплатить. Предлагал ей ее жизнь, жизнь брата. Разве я виноват, что люди — дураки?
— Может, нет, — сказал Морозко. — Но ты все еще должен мне жизнь.
Медведь помрачнел.
— Хорошо, — сказал он. — Какую жизнь?
Морозко повернулся к Васе с вопросом. Она смотрела на него пустым взглядом. Какая жизнь? Ее брат умер, а на поле было полно мертвых. Чью жизнь она хотела?
Морозко осторожно потянулся в свой рукав и вытащил что — то, завернутое в вышитую ткань. Он развернул ткань и протянул предмет обеими руками Васе.
Внутри был мертвый соловей, тело застыло, покрытое живой водой. Он был похож на вырезанную фигурку, что она берегла долгими ночами и тяжелыми днями.
Вася смотрела на птицу и зимнего короля без слов.
Читать дальше