Елена Ромова: Синдром отличницы (СИ)

Каких же трудов мне стоило, абстрагироваться от мысли о его возможном отцовстве.

— У меня не осталось выхода, если честно, — вымолвила я, присаживаясь. — Но хочу, чтобы вы уяснили сразу: я не занимаюсь лечением лейкоза.

— Я исчерпал все возможные варианты, и теперь у меня тоже нет выхода. И времени.

Я видела — он устал, он чертовски устал.

— Вы хотите заменить мною доктора Такера? — спросила я напрямую.

— Он просил не тревожить вас, Лимма… Я же могу обращаться к вам по имени? — дождавшись моего кивка, Файмс продолжил: — Но теперь все наши договоренности не имеют силы. Такер оставил проект, признав свою несостоятельность…

Я едва удержалась от дурацкого: «Что вы сказали?» Такер признал свою несостоятельность? Это что-то новенькое.

— … это было честно с его стороны, — продолжил Файмс, — иначе он и дальше мог морочить мне голову. Теперь я хочу, чтобы вы продолжили то, что он начал.

— Вы хоть понимаете, насколько это сложно? — раздраженно осведомилась я. — Не уверена, что смогу сделать что-то большее, чем сделал он.

И это при том, что Велман уверял меня в успехе проекта. Или Велман заблуждается? Или… Или наследник состояния Файмса, Эттон Сайверс, купил Такера? Кому больше всего выгодна смерть Файмса, тот и заказывает музыку, верно?

И теперь все зависит от меня. Я могу рассказать Файмсу всю правду, а могу смолчать и протянуть время.

— Давайте обсудим условия нашего сотрудничества, — сказал мужчина, — я приглашу своего юриста…

— Подождите.

Рука Файмса замерла над кнопкой связи.

— Я помогу вам, — сказала я, после секундного молчания, — но взамен вы сделаете кое-что, — я взглянула на него прямо, уверенно, пристально, — вы расскажете мне всю правду. С самого начала.

Он понял. Сразу.

В его взгляде промелькнуло сожаление.

— Госпожа Лессон, это все ваши условия?

— Все, — отозвалась я.

Его рука опустилась на столешницу.

Думаю, он не сомневался относительно ответа. Его молчание было, скорее, вызвано внутренней нерешительностью. А, может, он просто собирался с мыслями.

— Все началось, когда я приехал в Каптику для заключения крупного контракта с фармацевтической компанией. Я уже был женат на нелюбимой женщине, которая знала обо всех моих изменах. К слову, она тоже не была святой. Этот брак трещал по швам, но держался только благодаря тому, что ее отец считал нашу семью идеальной. А ее отец был очень влиятельным и состоятельным человеком. Его не стоило огорчать, и мы старались поддерживать видимость семейной идиллия. Ваша мать по вечерам работала санитаркой в местной больнице. В шестнадцать лет она уже хотела быть независимой. За год до этого мы жертвовали этой больнице оборудование, и я решил нанести визит. Не знаю, как все это закрутилось. Слишком быстро, наверное. Я провел в Каптике два месяца вместо недели, как планировал. И все это время мы встречались. А потом я уехал.

Файмс замолчал.

— И? — поторопила я.

— А потом она позвонила мне и призналась, что беременна.

— А вы?

— Хотел, чтобы она прервала беременность, — сказал Файмс, глядя мне в глаза, — я был женатым мужчиной. Надеюсь, вы понимаете, что я не мог поступить по-другому?

— Вы звонили моей матери накануне ее смерти?

— Да, — горькая улыбка тронула его губы. — Возникла щекотливая ситуация с моим племянником, которому она все рассказала. Этот мальчишка стал выпытывать все у своей матери, и она позвонила мне с просьбой поговорить с Гарверд. Ваша мать уверила меня, что вы ничего не знаете, и на этом наш разговор был окончен. Хотя, знаете, Лимма, Гарверд словно в дерьмо меня окунула.

Очень на это надеюсь.

— Почему она не сказала мне правду?

— Она вычеркнула меня из своей жизни и, наверное, из твоей тоже. Кроме того, когда завязались твои отношения с Питтом, она не знала, кто он. А когда узнала, ты уже приняла решение в пользу науки.

Я некоторое время смотрела на этого человека пристально. Мой отец. Прямо передо мной. И хоть он редкостный козел, он не дурак.

— Вы понимаете, что ваш брат претендует на ваше наследство?

Этот вопрос не был для Файмса неожиданным.

— Понимаю, — ответил он. — И даже знаю, что вам предлагались деньги, чтобы моя смерть так и осталась для меня неизбежностью. Но я могу заплатить вам…

— Мне не нужны ваши деньги, — оборвала его. — И деньги вашего брата.

— А что вам нужно? Вы действительно поможете мне просто так?

— По-моему мы уже определились, господин Сайверс. У меня ведь нет выбора. Скажу вам только одно. Моя бабка, Дейна Морис, когда умирала, сказала мне, что ни о чем не жалеет и что ей не нужен второй шанс. Моей матери он тоже был не нужен, она не боялась смерти. А вы, господин Сайверс, боитесь. Вы прожили эту жизнь чертовски неправильно, и теперь вам страшно умирать. И мне жаль, что вы не находите в себе сил признать это, стоя на пороге смерти.