Селия Кайл - Орел или решка

— Это касается и тебя тоже, — она ткнула его еще раз. — Никаких других женщин. Повязанных или нет, я выпотрошу их всех.

Оскар усмехнулся.

— Позволь мне позаботиться об этом и тогда мы сможем поговорить о том, как ты собираешься держать их подальше. Что скажешь, котенок?

Она прищурилась, глядя на него.

— Ладно.

Блин, ее игривость и собственничество заставляло его жаждать ее больше, чем своего следующего вдоха. Он быстро промчался мимо нее, назад к двери спальни. Он жонглировал подносом, пока открывал ее, и у него еще заняло время, чтобы поместить поднос в кулер, а затем он вернулся в комнату. Он плотно закрыл дверь, пока не услышал, как замок щелкнул, и тогда он еще закрыл щеколду для лучшего уединения.

Теперь они были наедине, и их не могли прервать.

— Ну? — Она скрестила руки на груди, и он решил, что она, вероятно, старалась выглядеть суровой. Вместо этого, ее движения просто прижали ее груди друг к другу, давая ему лучшей обзор на эти пухлые холмики.

С ее нахальным ртом, и этими глубокими карими глазами с шелковистыми волосами… блин, он выиграл в лотерею пар.

— Я жду. — Его паре наверняка не хватало терпения, но он обнаружил, что это сексуально, как хорошо.

— Самый простой способ для тебя убедиться, что ни одна женщина не подойдет ко мне, это сделать меня своим, — пробормотал он слова, медленно пробираясь к ней. Он не мог пропустить ее реакцию, когда на мгновение она перестала дышать, прежде чем слегка стала задыхаться. Ее глаза расширились и чистый мускусный аромат ее возбуждения наполнил воздух. — И самый простой способ для меня убедиться, что никто не подойдет к тебе это сделать тебя моей. — Он схватил ее за руки и осторожно развел их в стороны. Он использовал немного силы, чтобы дернуть ее вперед, пока их тела не соприкоснулись.

— Что ты думаешь об этом?

Да. Да.

Ой, подожди. Она не сказала это вслух. Хиллари прочистила горло и проглотила последнюю эмоцию, заполняющую ее.

— Да.

Глаза Оскара наполнились собственническим яростным огнем, и низкий грохот передался от него к ней. Он отдался эхом в ее тело и отразился в костях, далее ниже, пока полностью не окутал ее. Его руки сжались, напоминая ей, что он держал ее.

Напоминая? Нет, ей не нужно напоминание. Не тогда, когда его горячий запах окружил ее и его крепкая грудь прижалась к ее. Его твердость пульсировала на ее бедре, говоря без слов, насколько он жаждал ее.

Слова едва успели слететь с ее губ, как он уже был там, его рот прошелся по ее в едва заметном поцелуи. Она всхлипнула и встала на цыпочки, когда он отодвинулся, не желая терять эту небольшую связь. Когда он был полностью вне досягаемости, она обняла его за шею и попыталась притянуть его обратно вниз.

Оскар глубоко вдохнул и медленно выдохнул.

— Одну секунду, котенок. У меня есть только пару вопросов и тогда я возьму тебя.

— Как в последний раз? Ответ все еще да. Теперь начнем?

Он усмехнулся, но не смягчился.

— Ты была в плену долгое время. Ты… ты… я тебя не осуждаю, я просто хочу убедиться…

Мужчина заикался и брюзжал, и она не понимала, что он пытался спросить.

— Выкладывай. Я бы хотела соединиться, прежде чем мне стукнет восемьдесят.

Он яростно на нее посмотрел, но, наконец, заговорил.

— Насколько ты опытна?

— Опытна в…

Еще более жесткий яростный взгляд.

— Ты девственница?

Хиллари отпрянула на вопрос, и новое беспокойство прошло через нее.

— Я не осуждаю тебя, котенок, но если ты не девственница, мне нужно знать, и если ты не хотела этого, мне нужны их имена, чтобы я мог их убить. — Последние слова были сказаны с рычанием.

Смущение на ее неопытность отразилось на ее лице, оно покраснело и вспыхнуло. Она прижалась лбом к его груди.

— Я могу сослаться на пятую поправку?

Оскар застыл на мгновение, прежде чем заговорил.

— Итак, о скольких мы говорим? Мне нужно убить одного или двух… может дать мне число — плохая идея.

— Придурок, — заворчала она. Она раздраженно выдохнула, а затем отклонила голову назад, чтобы встретиться с ним взглядом. — Ноль. Я никогда не была с мужчиной. Как я могла?

Ее пара начала мурлыкать, вспышка золотого промелькнула в его карих глазах, и мягкая кремовая шерсть покрыла его щеки.

— Ты действительно будешь моей. Полностью.

Да, будет. Целиком и полностью. И он… она снова оскалилась. Он не попал в плен, когда ему стукнуло пять лет. Она была уверена, что он был с женщинами так же, как она была уверена, что не хотела слышать об этом.