Марьянна Кей - Чаровница

Прикоснувшись к ладони правой руки, император мягко, по чуть-чуть попытался ощутить движения ее сил по всем магическим потокам. Внешние отозвались холодом, непривычным, колючим, а внутренние казались мертвыми. Отделив от себя толику собственной энергии, он слабым толчком направил ее разогреть.

Она вернулась обжигающим пламенем, золотыми вспышками огня перед глазами. Малдия больше не принимает его энергию. Связь, которая между ними возникла еще на самом первом занятии по Боевой магии, навсегда исчезла, оставив после себя лишь красные пятна ожогов на ладони Дии и пальцах Раанана.

Это значит, ему остается только одно. Его помощь и защита обернулись для нее только болью и хождением по краю лезвия. Попытка вернуть добро сделала только хуже, повергнув Малдию в пучину душевного метания и нежелания больше жить. Если она сейчас выкарабкается, то он отпустит ее, оставит Воздух. Он, могущественный Сиятельный император, ничем не смог ей помочь. Его присутствие в ее жизни несет за собой лишь боль и потери.

Мертвую тишину комнаты нарушило два, едва уловимых щелчка — рубиновые браслеты вновь перекочевали на запястья Раанана, наливаясь торжествующим золотисто-красным огнем.

В этот момент окна перестали дрожать, а обезображенный флаг Элании бесформенной тряпкой упал на балкон покоев императора. Ветер в одно мгновение успокоился и вновь стал теплым и ласковым. Первые минуты на улице было так тихо, что казалось, будто столица вовсе вымерла. Понемногу людей стали выходить из укрытий и, кто-то испуганно, кто-то в слезах и горе, кто-то сдержанно и сосредоточенно, смотрели на нанесенный ущерб. Радовала только одно — никто не погиб, по крайней мере, по предварительным подсчетам.

Император, пошатываясь, поднялся и подошел к столу, отодвинул один из ящиков и достал оттуда дорогой платиновый ларец, защищенный заклинанием ведьмы. Одно неверное слово в ключе и все хранящееся в нем рассыплется прахом. Как в тумане Раанан Сиятельный прошептал заклинание, и потайной замочек открылся.

Там, внутри, лежало лишь самое дорогое: несколько монеток, невиданных в этом мире; обгоревшей клочок бумаги с изображением двух пожилых людей и высокого парня со смущенной улыбкой, нарисованный кусочком уголька; дешевенький деревянный гребень и серебряное кольцо с большим голубым топазом.

Приходила я в себя урывками. Казалось, что вот-вот еще чуть-чуть и глаза открою, но затем наваливалась густой волной дрема, вновь погружая в сон. Ничего не хотелось даже шевелиться, чтобы не спугнуть удивительно теплое ощущение покоя. Казалось, что я дома, в своей кровати. Вот сейчас дверь распахнется, и в мою спальню забежит пушистая собака золотисто-белого окраса, и со всего разбега запрыгнет на мою кровать и ляжет на соседнюю подушку. Заглянет мама и скажет что-нибудь вроде:

«— Мышка, вставай, нам давно пора к бабушке ехать!»

Из глубины дома крикнет папа, чтобы мы поторапливались.

И нехотя поднимусь, ощущая сонную дремоту в теле, потому, что к бабушке мы всегда выезжали очень рано. К ней нельзя было добраться с помощью обычных порталов. Она жила недалеко от Заповедной чащи, если Полуночный патруль засечет хоть малейшее магическое возмущение в том районе, то будут большие неприятности. Поэтому там и не было порталов, хоть и добираться довольно далеко.

И вот кто, мне скажите, заставлял меня засиживаться за новой книгой? Надо было раньше лечь, тогда бы не ходила я сейчас призраком по дому.

Я открыла глаза, еще даже не сфокусировав зрение, попыталась потянуться. Боль острой стрелой прошила левое плечо, а рука не желала слушаться. Зажмурившись, замерла пережидая. И реальность тяжелым грузом свалилась вновь на меня. Никто не откроет дверь, не позовет, и мы никуда не поедем, весело болтая и предполагая, какая работа вновь ждет нас у бабушки.

Закусив губы, подавила первый всхлип, второй отозвался икотой. Их теперь нет. Я совсем одна осталась среди теней прошлого.

— Прекраснейшая, настоятельно рекомендую пока не совершать никаких движений. Я еще не успел Вас подлатать как следует, — голос послышался откуда-то от изголовья, совсем рядом.

Нервно сглотнув, чуть приподняла голову и встретилась взглядом с лордом Вением, который в этот миг убирал свои руки от моей головы.

— Как себя чувствует, дражайшая? — спросил он с теплой улыбкой.

— Ужасно, — откровенно призналась я и прикрыла глаза ладонью.

Неожиданная, непривычная тяжесть на среднем пальце правой руки удивила. Я уже отвыкла от ощущения колец. Опасаясь, сама не пойму чего, поднесла ладонь внутренней стороной к себе. Так и есть, серебряный ободок.