Марьянна Кей - Чаровница

Фемаль нахмурился. Это было неправильным. Он уже успел проверить, как тело девушки влияет на его целительскую магию — очень податливо, помогая и направляя. Но, если так не получиться, всегда есть старый добрый способ, обучавшего его племен ихаритов.

— Калюс, нитки и иголку.

Парень двигался быстро и уверенно. Вытянул из специальной бутылочки нитки, достал иголку и передал лекарю. Он поднял голову и жестом попросил служанок, чтобы те закрыли двери, зашторили окна и зажгли побольше свечей.

Император Раанан и не думал уходить. Он сел в кресло у двери и пристально наблюдал за действиями лекаря. И, если бы Фемаль сделал хоть одно неверное движение, показавшееся Сиятельному опасным, все бы присутствующие в комнате сгорели заживо. Огонь рвался, наружу под воздействием эмоций, разрывая весь контроль.

Обязанности Властителя вынуждали Раанана быть сейчас в другом месте, успокаивая людей и отдавая приказы страже и обученным магам. Но он четко знал, пока ему не скажут, что опасность миновала, — отсюда не выйдет. А по лицу Фемаля было видно, что все идет не так, как следует.

Подозвав одну из служанок, император приказал:

— Ная, найди его и приведи сюда.

Голос прозвучал холодно, спокойно, не выдав даже доли того бешенства, что кипело сейчас в его крови. Стены дворца были самыми укрепленными и защищенными. Эдорик поставил такие ловушки на любое проявление магии во всем комплексе, что все служанки вынуждены были вспомнить обычные бытовые приемы. Никто не мог просочиться во дворец незамеченным. Они были уверены, что чаровники будут пользоваться только магией.

Император вздохнул, откидываясь на спинку кресла, жестом отсылая вторую девушку. Стоило Фемалю выпрямиться, как и мальчишка-помощник, получив дозволение уйти, с поклоном удалился заполнять свиток о ходе лечения.

— Что ты мне скажешь? — когда никого рядом нет никого постороннего, можно обращаться без всех пиететов.

— Изнурена, сильно. — заканчивая бинтовать рану, Фемаль повернулся к императору, хмуро рассматривая его. — Я не знаю, что произошло, но могу сказать одно — бороться за жизнь эта девушка не хочет.

Ответом ему был лишь тяжелый вздох и на краткий миг прикрытые глаза. Лекарь достаточно знает своего повелителя, чтобы понимать, каких сил ему стоит удерживать рвущуюся силу наружу. Золотые искры, пробегающие по напряженным, с силой сжавшим подлокотники рукам, были тому доказательством. А ведь могли с легкостью воспламенить все вокруг. Но не зря на протяжении многих лет, он, Фемаль Вений, следит за огненным императором и помогает ему справляться с последствиями его магии.

— Ты сможешь ее вытащить?

— Не знаю, яд удалось извлечь практически весь, но заживить ткани мышц и раздробленную кость не получилось. Все ее существо, даже в бессознательном состоянии сопротивляется исцелению.

Стекла мелко зазвенели под очередным порывом ветра. Ее стихия бушевала. Дико, неистово, как затравленный зверь.

— Сиятельный, с Вашего позволения, я останусь на ночь, чтобы за ней присмотреть. — омывая окровавленные руки в тазу, сказал лекарь.

— Ты сделал все, что мог. Отдохни теперь.

Раанан поднялся, чтобы перенести свое кресло ближе к постели. Он все равно не сможет заниматься чем-то другим. Это была его вина. Все произошедшее с ней было результатом его глупых ошибок. Ему нельзя было даже быть с ней рядом, но, видит Солнце-отец, как же хотелось поддаться собственным чувствам, разгадать загадку их связи. Но ради ее же безопасности, он встречался с Яротией, чтобы заглушить, перебить, закрыть возникающие чувства.

Двери распахнулись, и в спальню вошла женщина. За ней следовала ее свита, но один взмах, и все остались за порогом, в нервной тишине ожидать императрицу. Анелена Дивная, мягко шурша многочисленными юбками платья, подошла к постели, у которой задремал ее сын.

Раанан вздрогнул, ощутив чье-то присутствие, и моментально прыгнул, преграждая путь к кровати и лежавшей в ней девушке. В его руках уже пылал маленький огонек, и мужчина еле сдержался, чтобы не кинуть его в собственную мать. Вовремя пришло осознание, что это не враг.

— Не пристало императору бросать своих гостей, — покачала головой женщина.

— Я знал, что ты этим займешься, мама, — поклонился император.

— Все в панике и ждут твоих дальнейших действий. Ты же понимаешь, сейчас твое затворничество примут за страх? — Анелена обошла сына, но стоило ему попытаться ее сдержать, как она положило руку ему на плечо, заглядывая в потускневшие глаза: — Я просто хочу на нее взглянуть.