Екатерина Флат - Свет полуночи

— Но главная цель была достигнута — на свет появилась ты, обладающая той чистейшей частичкой тьмы, самой редкой ее составляющей. Естественно, я заранее узнал, что твой отец условился со свои другом. И мне не составило особого труда подослать к этому Олтану одного из порабощенных мною хранителей. А уж внушить всем, будто бы этот хранитель — исконный в их роду, было сущим пустяком. Ну а дальше все складывалось совершенно идеально. Эльвина перед смертью таки успела поручить своему дракону отнести новорожденное дитя к этому Олтану. А Олтан уже был под влиянием хранителя, потому покорно отправил тебя в безмагический мир.

— Но зачем?.. — у меня просто в голове не укладывалось, что абсолютно все в моей жизни было распланировано этим мерзавцем.

— Затем, что свет должен был развиться без какого-либо воздействия из вне другой магии. Только так он бы сохранил в итоге свою идеальную чистоту. Естественно, я заранее позаботился о том, чтобы ты выжила. И когда развитие света достигло нужного уровня, я вернул тебя сюда. Не сам, конечно, опять через хранителя рода Мив, который на этот раз подключил к делу уже вдову Олтана. Так что в итоге все сложилось именно так, как я и планировал. Всякие неучтенные пустяки вроде внезапного вмешательства метки с Амираном я даже не учитываю. Сущие мелочи.

Он презрительно покосился на окутанного мерцанием Амира, добавил:

— Мне даже жаль, что пришлось от него избавляться. Он мог бы стать одним из совершенных созданий изначальной тьмы, но этот ваш изъян именуемый любовью все испортил. Пришлось даже весьма талантливой жрицей пожертвовать. Всего лишь указать ей путь сюда, а уж то, что Амир защитит тебя ценой своей жизни, было крайне предсказуемо.

Хранитель неспешно приближался ко мне:

— Ну и как итог, Кристина. Остались только ты и я. Забавно, правда? Ты так хотела со мной познакомиться. Ты даже придумала оправдания тому моему нападению, хотя я попросту лишь проверял, насколько развит твой свет. Ты привыкла всегда верить в лучшее и на что-то надеяться. Но теперь… — он развел руками. — Ты бессильна что-либо сделать. И никто не придет тебе на помощь. Но я не зря рассказал тебе все это. Можешь гордиться, ты — единственный человек, который знает о моем плане и в полной мере может его оценить. Гордись этой честью. Гордись тем, что именно ты стала вершиной творения — обладательницей истинного света. Гордись тем, что ты погибнешь по моей воле. Воле того самого легендарного Аланара, в честь которого люди назвали эту свою обитель, даже не зная, в чем истинная причина моего величия и кто я на самом деле такой. Но вам же так нравится верить в ложь. Особенно, если эту ложь красиво подать, — он хмыкнул. — Знаешь, меня всегда это забавляло. И пусть я скрывался под другим именем, но мое истинное так и оставалось у вас легендарным… Вот мы с тобой и познакомились, Кристина. Все так, как тебе и хотелось.

— Каким бы именем тебя ни называли, ты все равно чудовище, — меня едва не трясло, — мерзавец и убийца!

— Ну что ты, — подходящий ко мне Аланар улыбался даже ласково, в его призрачных руках появился вполне материальный, будто бы сотканный из самой изначальной тьмы кинжал, — я вовсе не чудовище. Я — хранитель. Хранитель в истинной ипостаси. И пусть я остался такой один, но и ты ведь совсем одна…

— Она не одна. И никогда не будет одна.

На миг показалось, что мне почудилось. Я едва не задохнулась от звука такого родного голоса. Джорин…

Мой хранитель появился между мной и Аланаром, перехватил его руку, сжимающую кинжал. Почему-то от Джорина исходило в точности такое же мерцание, как сейчас и от Амира… И почему он не появился раньше, если мог? Или все же не мог?..

— Джорин… - презрительная усмешка Аланара не заставила себя ждать, но он пока все равно не мог перебороть собрата. — В который раз меня удивляешь. Честно говоря, я был уверен, что ты с ума сойдешь в незримом мире за восемнадцать-то лет, уверенный, что все люди твоего рода мертвы. Ан нет… Да и сейчас ты как-то не особо вовремя. Попугать меня решил? Думаешь, я поверю, что ты пойдешь на такие меры? — он даже засмеялся. — Ну раз все равно заявился поприсутствовать во время столь судьбоносного момента, может, заодно и расскажешь мне, каково это. Каково это предать свою собственную природу, отречься от изначальной тьмы, став эдакой нянькой для людей?! Ты жалок, Джорин! Жалок и ничтожен!

— Тебе никогда этого не понять, — Джорин говорил глухо, будто слова ему давались с трудом. — Есть то, что дороже изначальной тьмы…