Belochka LG - Брент [СИ]

— Красавчик! — пискнул кто-то, и вся стайка весело захихикала, разлетаясь по сторонам.

Двое омежек подскочили к только что вошедшему альфе — видимо, завсегдатаю — и он тут же сжал обе упругие попки ладонями, одаривая мальчишек по очереди глубокими поцелуями и увлекая к одной из кушеток. А размеренные звуки, сопровождавшие соитие, тем времени изменились. Слейн приглушённо зарычал, и к нему присоединился протяжный стон Нила, который в следующее мгновение ловко соскочил с члена альфы, предотвращая сцепку. Любовники слились в благодарном поцелуе, после чего омега слез с могучих колен и бесстыдно раскинулся на диване.

— Ваш глазастый рыжик, — прозвучал его томный голос, — это Мик. Прислуга на кухне и в прачечной, — изящная ладонь потянулась к бокалу вина.

— Привет, дружище, — подмигнул другу Слейн, собственническим жестом притягивая красавчика за талию. — Значит, понравилось здесь?

Но Брент уже не слышал приветствия, срываясь с места и бросаясь на поиски служебных помещений, в одном из которых обитало его обожаемое чудо.

Мик проснулся от грохота, с которым распахнулась дверь, и подскочил испуганно, хлопая заспанными глазами. Но не успел прийти в себя, как его сгребли в охапку, подхватывая на руки, осыпая сотней безумных поцелуев, невероятным образом обласкивая всё тело сразу. А в следующий миг крошечные шортики испарились в неизвестность, и всё существо поглотило восхитительное ощущение наполненности. Сквозь бесконечный ураган удовольствия он расслышал только прерывистый шёпот:

— Котёнок, прости… Я тоже. Я тоже люблю тебя!

И счастье. Огромное и ослепительное, как солнце. Вспыхнуло и разгорелось ещё жарче, принимая наслаждение любимого и сливаясь с ним в невыносимом блаженстве.

— Меня зовут Брент, — выдохнул альфа, едва утихли сладострастные спазмы.

— А я Мик, — шепнул омежка, смущённо пряча личико и глубоко вдыхая тёплый и такой родной аромат.

— Хм… что ещё мне надо о тебе знать? — мягко улыбнулся Брент, отстраняясь и любуясь своим ненаглядным рыжиком.

— Не очень много… — вздохнул тот, выглядывая из-под ресниц.

— Тогда я отнесу тебя туда, где ты мне всё расскажешь, — лёгкий поцелуй, исполненный нежности.

Беседы не получилось, потому что оказавшись в знакомой комнате, где за прошлую ночь даже воздух пропитался любовью, они вновь обрушились друг на друга, упиваясь каждой драгоценной минутой. Брент хотел сказать, что этих минут у них будет ещё много — целое море волшебных минут! Но и сам захлебнулся в трепетной нежности, порывистых поцелуях, неловких касаниях, которыми Мик пытался его ласкать.

«Глупенький и такой родной… маленький и такой любимый… Никому тебя не отдам!»

Брент перехватил инициативу, желая в полной мере насладиться доверчивым телом, нежа и балуя каждую его частичку, покорённый чуткостью откликов на самые лёгкие прикосновения. Искушающе вылизывая хрупкие косточки, медленно раздвинул стройные ножки, постепенно подбираясь к восхитительной дырочке. Целовался с ней, лаская губами и языком, выпивал её сладость, любуясь нежными складочками. И вскоре омежка смирился с непристойными ласками своего неистощимого альфы, раскрепощаясь и раскрываясь перед любимым, принимая его страсть с восторгом и восхищением…

Рассветные лучи проникли сквозь тонкие занавески, и солнечные зайчики заиграли с ромашками на обоях. Мик понимал, что волшебная ночь закончилась и пора возвращаться в полную забот и тревог реальность. Но при попытке отстраниться альфа вовлёк его в глубокий поцелуй, заявив, что они вскоре продолжат, а потому незачем разъединяться и страдать от одиночества. На что омежка только фыркнул тихонько и прильнул теснее, мысленно соглашаясь, что лучше получить строгий выговор и работать вдвое усерднее целый день, но сейчас растянуть драгоценные мгновения ночи, украсть для неё ещё несколько рассветных минут, наслаждаясь близостью с любимым.

Разнимать объятия отчаянно не хотелось, и Брент не собирался прерываться, даже во время сцепки одаривая омежку неторопливыми, умелыми ласками. На языке вертелся мучительный вопрос, ответ на который он боялся услышать. Ещё более страшной казалась вероятность обидеть милого рыжика упрёком. Но неведение тяготило, и Брент решился, стараясь придать голосу невозмутимость, а в поцелуи вкладывая всю нежность, на которую способен.

— Котёнок… я спросить хочу, — прошептал на ушко и вздохнул, будто слова давались ему с трудом.