Марина Ефиминюк - Магические ребусы [litres]

К счастью, лестница была не то чтобы очень длинная, а ступеньки не особенно крутые. Противники приземлились и откатились в разные стороны. Армас валялся без сознания, Илай подавал признаки жизни. Демону повезло меньше: он лежал плашмя, раскинув руки-лапы.

– Илай! – Я упала на колени и затрясла парня за плечи. – Ты жив?

На виске темнела рана, волосы пропитались кровью. Тонкими дорожками бежали по шее и уху.

– Скорее мертв, – простонал он.

Гибель собрата заставила демонов раззявить пасти-рты, съежиться и пуститься наутек. В призрачном холле наступила оглушительная тишина. Вернее, она была бы оглушительной, если бы Буся, все-таки улизнувший из рук Флемма, прекратил лаять, как ужаленная под хвост болонка.

– Что? Куда все делись? – продолжала размахивать палкой Тильда. – Я ничего не вижу.

– Очкастая, все закончилось, – проворчал Квинстад.

– Какая я тебе очкастая, Ботаник?! – в истерике заорала она. – Я очки потеряла, пока тебе, кретин, жизнь спасала! Столько не виделись, а я тебя по-прежнему не могу увидеть. Знаешь, как бесит?!

Неожиданно со скрипом открылась дверь в каморку кастеляна. В холл, крадучись, вышел кэп. Сначала он потерял дар речи, обозревая следы побоища, а потом проговорил:

– Команда, будете еще драться или уже пойдем? Если что, я слежу за временем. У вас еще полчаса.

В общем, пока остальные нас спасали, он стоял на стреме возле выхода. Забегая вперед, этой тактики выживания в нашей команде победителей он придерживался до самого выпуска из академии.

– Давай я помогу тебе подняться, – проговорила я, пытаясь взвалить Форстада на спину.

– О, я слышу голос Ведьмы! – обрадовалась Тильда и выпалила на одном дыхании: – Армас тебя не покалечил?

– Не дождешься, – буркнула я.

– Точно Ведьма! – расплылась подруга в улыбке.

– Подвинься, – прогудел взлохмаченный, вспаренный после боя Бади, подхватывая тяжелого парня на плечи, и кивнул в сторону Матильды: – Проводи ее.

Неожиданно Верден начал приходить в себя. Он глухо застонал, попытался перевернуться. Ни колеблясь ни секунды, я пнула негодяя под ребра. Резко выдохнула, стараясь погасить злость, но не удержалась и двинула Армасу еще раз. Магистра высшей магии вновь срубило.

– Что? – посмотрела на притихших друзей. – Он пытался убить беззащитную болонку!

«Беззащитная болонка» в это время принюхивалось к уху мертвого демона-крикуна. Глаза горели голодным блеском.

– Фу, нельзя грызть всякую гадость! – буркнула я, подхватывая обиженно заскулившего папеля.

Открытая дверь, как и в прошлый раз, привела нас в зал для торжеств. В это время общественные деятели под чутким руководством профессорши с факультета общей магии занимались украшательством к празднику: развешивали бумажные гирлянды, магические фонарики и сколачивали круглую сцену. Появление команды адептов-хранителей, частью избитых, частью похожих на оживших умертвий и одной восьмушкой – почти слепых, было встречено изумленным молчанием, быстро переросшим в вокзальный гвалт.

В безвременье я провела десять дней. Стоило выйти из лабиринта, как накатили естественные потребности человеческого организма. Самые острые утолить позволили, но со сном и отчаянным желанием помыться пришлось бороться еще некоторое время. После долгого допроса у ректора и тщательного осмотра у знахаря мне разрешили вернуться в общежитие. Вероятно, я выглядела получше Флемма и пифии, от долгого заточения в безвременье похожих на оживших утопленников. Товарищей по несчастью заперли в лазарете и запретили коситься в сторону жилого крыла. Было у меня подозрение, что наш эскулап, пришедший в неописуемый восторг после их появления, попытается изучить парочку, как подопытных кроликов, случайно выживших после опасного магического эксперимента.

Бусю на время определили в зверинец академии. Ботаник страшно переживал, что с его песиком сотворят что-нибудь паршивое: превратят в живое пособие или пустят на рубленые бифштексы. Я деликатно промолчала, что демоненок вполне способен сам пустить на бифштексы любого, кто покажется ему аппетитным.

Успокоился новоявленный владелец Буси только после визита недовольного лаборанта, потребовавшего точную дату «отъезда» пятнистого постояльца. Приблудный папель занял комфортную клетку за пятнадцать соримов в месяц, и зверинцу пришлось выставить благородную болонку богатенькой старшекурсницы. Сплошные убытки от навязанного ректором поселенца! Ведь кормить его придется совершенно бесплатно.