Ольга Обская: Люди в белых хламидах

Сознание начало проясняться только тогда, когда у Даркуса сработал тревожный браслет. Он глянул на запястье:

— Вызывают в реанимацию. Врачей не хватает. Сразу два тяжелых пациента.

Было видно, как ему не хочется расставаться.

— Иди, — улыбнулась Лера, нежно проведя рукой по его небритой, колючей щеке. — Я в порядке. Потом все расскажешь.

Она первый раз обратилась к Даркусу на ты. Кажется, ему понравилось. Он поймал ее ладонь и поцеловал.

— Оставь тебя одну. Нет уж. Сначала сдам с рук на руки дежурному врачу. И уверюсь, что к твоей палате приставили охрану.

Оставшийся путь пришлось проделать быстро. Даркус на ходу отдал распоряжения и скрылся в реанимации, а Валерию поместили в палату с охраной.

Эйвилна стояла перед смотровым окном реанимации и наблюдала, как врачи работают с Астэном. Она ничего не могла понять. Вернее, не хотела верить в то, что ей подсказывала логика. Любимый переместился совсем не тем способом, на который они рассчитывали. Не с помощью ментального якоря — целым и невредимым, а так, как попадает в их мир большинство людей — получив серьезную травму.

Но Эйви ужасала, конечно, не сама травма. Хирурги знали свое дело — повреждения уменьшались на глазах. Но чем меньше они становились, тем большая паника охватывала Эйвилну. Как только все раны будут заживлены, эмы вернут Астэна в исходную точку.

Неужели все, что им подарила судьба, — только эти несколько минут, а потом опять долгие месяцы разлуки? Слезы отчаяния и досады брызнули из глаз.

Профессор Кинефрид, закончив обрабатывать последнюю рану, кивнул помощникам:

— Спасибо, коллеги. Хорошая работа!

Эйвилна знала, что следующей фразой будет: «Можно отдавать пациента эмам».

Она почувствовала, как разрываются одновременно мозг и душа. Эх, если бы у нее осталось хоть немного препарата, она бы боролась. Так просто она бы не отдала любимого. Только через ее труп, а лучше трупы тех, кто хочет его отнять. Но ничего, она и без зелья готова сражаться.

Эйвилна ворвалась в реанимацию, оттолкнула Кинефрида от любимого, закрыла того своим телом и закричала:

— Нет! Прошу, нет! Не отдавайте его эмам!

Крупная дрожь начала бить тело. Она почувствовала, что чьи-то сильные руки пытаются оттянуть ее от операционного стола, но только крепче вцепилась в него.

— Профессор Эйвилна, что с вами? — услышала над ухом голос Кинефрида. — Успокойтесь. С пациентом все нормально. По крайней мере, в смысле физического здоровья. Слышите? Отойдите от стола.

— Не отдам! — прошипела Эйвилна. — Останется здесь!

— Успокойтесь, — снова попытался урезонить коллегу профессор. — Он так и так останется здесь. У него глубокое неизлечимое ментальное повреждение. Возвратить его в исходную точку не получится.

Эйвилна чуть-чуть ослабила хватку и нервно переспросила:

— Что с ним?

— Поглядите сами, — пожал плечами Кинефрид. — Такого я еще не видел. Ментальная структура просто разорвана на две части. Эмы объяснили, что когда пациент получил травму, то находился в ментальном трансе — между двух миров. Поэтому при перемещении его ментальная структура разорвалась.

— Как ни печально, — вздохнул помощник Кинефрида, — но восстановить эмоционально-энергетический уровень пациенту с разорванной ментальной структурой не получится. Теперь он просто овощ.

Эйвилна почувствовала, как подкосились колени, и она медленно сползла на пол.

Ее снова подхватили сильные руки. Только это был уже не профессор Кинефрид, а охранник.

Тишина и покой больничной палаты посодействовали тому, что радужная оболочка, окружавшая Валерию, полностью растворилась, и Лера начала понемногу осознавать весь ужас произошедшего. Ее пытались убить! Можно даже сказать практически убили, и если бы не Даркус, она бы так и заснула вечным сном под действием жуткого зелья Эйвилны. Но зачем мегера травила Леру? И еще больше не понятно, зачем устроила сеанс общения с Астэном? Откуда вообще знала про земного жениха Валерии? Ответы нашлись, когда Лера вспомнила о манускрипте, который перевел Айкен. Ее пытались использовать как ментальный якорь. Выходит, Астэн с самого начала манипулировал Валерией. Не зря Пашка ее об этом предупреждал. Эх, Пашка, Пашка, славный влюбленный преданный друг…

Мысли прервала неожиданно вбежавшая в палату Элиана.

— Лера, идем, там такое! — возбужденно затараторила она.

— Ой, Эли, ты еще не представляешь, какое тут у меня. Садись, расскажу — не поверишь.