— Ты не мертвая, — прошептал я.
— Так это их лечит? — спрашивает Нору Джули.
— Я думаю, что да.
— Тогда зачем им нужна медицинская помощь? Почему просто не дождаться, пока Мерцание вылечит их?
— Еще одна странность. Оно не лечит раны, только гниение.
— Что ты хочешь сказать?
— Оно может оживить погибшие клетки и затянуть огромную отвратительную дыру, — она указывает на грудь миссис А. — Но оно пропускает раны.
— Специально, что ли?.. Нора пожимает плечами.
— Иногда кажется, что так и есть. Временами смотришь на расползшуюся склизкую гнилую плоть и даже не знаешь, что в этой каше есть рана, пока Мерцание не восстановит ткани. А потом внезапно там оказывается пулевое отверстие, свежее и кровоточащее, как будто Мерцание помнит, что оно там было, и оставляет его лечение нам.
Джули хмурится и смотрит на дыру, которая, кажется, стала еще меньше, пока мы отвлеклись.
— Не вижу никакого смысла .
— Раны — это не чума, — обе девушки подпрыгнули, как будто забыли, что я здесь. — За повреждения, которые мы нанесли сами себе, отвечаем тоже сами.
Нора подняла брови и выпятила нижнюю губу.
— Ух ты, Р. Твой английский стал намного лучше.
Миссис А вздрагивает. Краем глаза я замечаю поток золотых искр, которые пропадают перед тем, как я успеваю сфокусироваться на них. Её кожа становится упругой. Морщины исчезают, возвращается естественный цвет, настоящее лицо оказывается довольно молодым, — ей около тридцати. Глаза цвета жидкого свинца становятся темно-синими.
— Она возвращается, — шепчет Джули, наклоняется еще ближе и внезапно её голос начинает дрожать. — После стольких лет.
Нора стоит с каменным лицом. Она надевает маску и защитные очки, и когда я слежу за её взглядом, то понимаю, зачем. Красная кровь хлынула из зияющих ран по всему телу женщины. Те участки, которые были черными и сморщенными, когда мы пришли, превратились в свежие красные раны, и её новая жизнь утекала вместе с кровью.
— Эту ногу придется отрезать, — бормочет Нора. Она смотрит, что осталось от бедра, из которого хлестала полузапекшаяся кровь, и тянется за пилой.
— Что ты хочешь… — начинает Джули, но Нора перебивает её.
— Лучше отойдите.
Она не стала дожидаться, пока мы послушаемся. Нора дергает стартер пилы и мы уворачиваемся от потока крови, рисующего линию на стене.
Когда я выпрямляюсь, Нора уже формирует культю. Я вижу, что лицо Джули уже не светится надеждой.
— Это какая-то издёвка? — говорит она. — Они оживают, чтобы умереть?
Взгляд Норы невозможно понять из-за очков и брызг крови. Когда она заканчивает с ногой, то продолжает зашивать раны на теле миссис А, но очень быстро становится очевидным, что женщина уже не жилец.
— В чем тогда смысл? — слабым голосом говорит Джули. — Если мы не можем их спасти, в чем смысл?
— Некоторых мы спасаем, — Нора быстро зашивает укус на бицепсе. — Ты возвращаешься в то же состояние, в котором умер, так что если тебя просто укусили, то всё в порядке. Если была излечимая травма, то мы всё исправим. Но если ты умер от пули в сердце, или тебя сильно обглодали… — она делает паузу и пробегается глазами по безнадежному телу женщины. — То это просто эпилог.
Она возобновляет работу с тем же упорством.
— Если ты можешь выбраться из этого Чистилища, как наш друг, — прекрасно.
Уверена, на Небесах ты получишь бонусные очки. Но пока ты еще мёртв.
— Чума не бессмертна, — бормочу я себе под нос. — Она не продлевает жизнь. Просто затягивает смерть.
— Охрененное красноречие, Р. Кто бы знал, что ты у нас станешь поэтом? Она заканчивает с одной раной и переходит к следующей.
— Быть зомби не значит найти лазейку в правилах, — она говорит уверенно, но по быстрым движениям становится понятно, что ей хочется оказаться неправой. — Мерцание — это не какое-то там чудесное воскрешение, — она обрезает нитку и проверяет свою работу. — Умереть значит умереть.
Миссис А похожа на остров в красном море. Её дыхание на какую-то секунду становится быстрым и отрывистым и снова замедляется. Всего несколько минут новой жизни, и она снова умирает.
— Добро пожаловать обратно, миссис А, — говорит Нора, натягивая самую утешительную улыбку. — Простите, я не могу… — она больше не может улыбаться, её губы дрожат. — Простите, я ничем не могу вам помочь.
Я смотрю в глаза миссис А. В них нет ни упрёка, ни страха, нет даже печали. Её тело напоминает ужасное кровавое месиво, но лицо безмятежно. Она слегка поворачивает голову и открывает рот, как будто хочет что-то сказать мне, но не издает ни звука. Тогда она оставляет попытки, улыбается дрожащими губами и закрывает глаза. Кровь в ранах перестает пульсировать.
Читать дальше