Екатерина Слави - Обрученная с вороном 1

— Жа-а-алко их, — протянула сочувственно маленькая Лини.

— Ну вообще-то, — сказал вдруг Амир, — некоторые считают, что Клан Сапфиров не исчез бесследно. Вроде как, иногда возрождающая магия Сапфиров пробуждается в их потомках, которые давно растворились среди простых людей. Кто его знает, может, так и есть.

— А почему их называли Сапфирами? — спросила другая девочка. — Сапфиры — это же такие красивые синие камешки? Я на тете одной видела такие в сережках, а папа сказал, что это дорогие камешки, их только богатые носят.

Амир зевнул.

«Быстро, однако, малыши его утомили расспросами», — подумала Равена не без превосходства.

— А это потому что по легенде, — сказал Амир, — каждый раз, когда кто-то из Клана Сапфиров отдавал свою силу для воскрешения, использованная магия принимала форму тех самых синих камешков — сапфиров.

— Получается, — задумчиво возведя глаза к голубому небу, рассуждала вслух Равена, — ходили люди-сапфиры по земле, возрождали к жизни умирающих, оборачивали вспять увядание и… одновременно рассыпали вокруг себя драгоценные камни?

— Вот-вот, — поддержал с неодобрением Амир, — мало того, что отдавали свои силы на воскрешение кого попало, так еще и на создание драгоценных камней магию тратили. Бестолковый был клан, ей-богу! Вот только, — добавил он вдруг, устремив мечтательный взгляд к голубому небу, — говорят, что женщины Клана Сапфиров были удивительно хороши собой: темноволосые, белокожие и синеглазые. Встретить бы такую…

— Тебя только это и интересует? — Равена покосилась на него с осуждением.

Амир в ответ только ухмыльнулся.

— На нашу Равену похоже, — сказал Яни, по-прежнему продолжая ковыряться в носу.

— Ну-у-у, — протянул Амир. — Волосы-то у нее темные, да и кожа светлая. А вот глаза… Цвет голубиных крыльев? — Пытался дать определение Амир. — Цвет грязных голубиных крыльев? Цвет крыльев сизого голубя, искупавшегося в грязной луже?

Детвора хохотала, понимая, что Амир потешается над Равеной, сама же Равена буравила брата теми самыми глазами цвета грязных голубиных крыльев, и едва сдерживалась, чтобы не пнуть его за наглость. Глаза у нее и впрямь были не самого красивого оттенка. По правде сказать, довольно некрасивого — темно-серые, как размытая после дождя земля на дорогах. Но Амиру уж точно не стоило над ними смеяться! В конце концов, внешность дается людям при рождении — с этим уж ничего не поделаешь.

— А разве Амиру нравятся такие, как женщины-сапфиры? — удивился малыш Яни. — А мы думали, тебе нравятся смуглые черноглазые силийки.

— М-м? — заинтересовалась тотчас Равена, заметив, как напрягся рядом Амир. — А почему это вы так думали?

— А потому что мы вчера в городе видели, — с готовностью бросилась рассказывать звенящим тоненьким голоском Лини, — как Амир с силийкой в переулке…

— Ах, вы мелкотня пронырливая! А ну кыш отсюда! — вдруг подскочив, заорал Амир, и детвора тотчас с визгом бросилась в рассыпную.

Брат Равены какое-то время гнался за ними, но, видимо, только для устрашения, потому что догонять не стал — почти сразу вернулся.

— Интересно-то как, — протянула Равена, искривив губы. — Чем это ты занимался в переулке со смуглой черноглазой силийкой?

Амир на ходу поиграл бровями и присел возле сестры на корточки.

— Тебе рассказать?

Равена выставила руку вперед и, задрав гордо подбородок, отвернулась:

— Лучше молчи. Не хочу знать о твоих похождениях.

Она чувствовала, что брат продолжает смотреть на нее с улыбкой, чуть склонив голову, и невольно повернулась.

Амир был красив. Но в отличие, к примеру, от Натаниэля, утонченного и благородного, каким его помнила Равена, — красотой грубой и дикой. Она знала, что брат нравится женщинам. Знала, что он был не из святош. Но предпочитала не касаться этой темы. Учитывая дерзкий и авантюрный нрав Амира, Равена подозревала, что, дойди истории о его похождениях до родителей, и мать, и отец со стыда бы сгорели. Впрочем, нужно отдать Амиру должное: если он и пускался во все тяжкие, то умудрялся делать так, чтобы это не затрагивало его семью.

— А что ты там не договорил? — спросила Равена. — Что еще для возрождения клана, кроме своего сердца, должна была отдать его главе женщина-сапфир? Что это за… «кое-что»?

Амир глянул на нее с хитрющей улыбкой. Потом наклонился к самому уху и прошептал два простых коротких слова. После чего, оставив Равену с открытым ртом, подскочил с земли и бросился к реке.