Ксения Татьмянина - Ветер Безлюдья [СИ]

— Нюф!

Я отпрянула и попятилась, быстрее чем осознала, что на меня несется собака. Здоровый черный и лохматый пес. В последние секунды поняв, что убежать нельзя, скинула рюкзак с плеч в руки и выставила его вперед. Какая память сработала, что лучше так сделать, не знаю, но все оказалось бесполезным. Пес не вцепился в рюкзак, а поднырнул под него мордой, ткнулся носом в куртку, потом обошел боком, то и дело прижимаясь к ногам. Боднул под коленку, под локоть.

Мой персоник выдал сигнал высокого пульса, но я не вскрикнула, хоть и была близка к этому. Оцепенела, растерялась от натиска. Собака, головой достававшая мне до ремня, описывала круги, радостно виляла хвостом, дышала паром и пахла шерстью. Кидаться на меня никто не собирался. А вот лизнуть да, — то одну, то другую руку накрывал с «поцелуем» мягкий, как тряпка, влажный язык.

— Это что за собакен такой вредный, а?

— У вас собака без ошейника и намордника, — я возмущенно повысила голос, — о людях подумайте!

Подошедший мужчина в длинном пальто и длинном шарфе, как не услышал, потрепал своего Нюфа по холке, шепнул «сидеть» и потом мне улыбнулся. Пес отстал, послушно сел рядом с ногой хозяина и с восхищенным жизнелюбивым оскалом задрал голову.

— У него даже чипа нет.

На ухе не было желтого кругляша обязательной регистрации питомцев.

— Здесь пустырь, никого. И Нюф добрый.

Мужчина молодой и яркий — волосы каштановые, вихрами, спадающие на лицо так, словно ветер с затылка надул. Брови темные, глаза темные, как маслины, крупные черты лица были приятными, хоть и немного неправильными — глаза широко поставлены, нос без переносицы, одной линией шел со лбом и был узким, как у греческих скульптур. Хозяин собаки улыбался и от такого настроя мое возмущение быстро спадало.

— Его не надо бояться. Он такой несдержанный, потому что еще молодой, и года нет.

— А все-таки лучше с поводком. Это я на ногах устояла, а если пожилой человек? Или больной?

— Случайно вышло. Обычно он со Двора так не убегал.

— Вы здесь живете?.. Это снег?! — Развернуться бы и пойти куда шла, но разглядывая то собаку, то хозяина, заметила белые следы — на шерсти и на полах пальто. — В городе нет снега, еще не выпал.

Какое-то время, слишком долгое, чтобы быть просто паузой, мужчина смотрел на меня и мой замолкший на запястье персоник, а потом сказал:

— Здесь нет, а во Дворах давно выпал… Вы видите сквозную арку?

— Конечно.

— Тогда вперед. — Он развернулся и пошел к ней. — И меня не стоит бояться, я не зверь, пусть лохматый, но тоже добрый, как мой собакен. Да, Нюф, да, пес?

Мужчина не оборачивался, говорил по ходу, трепля за ушами пса и последние его слова прозвучали дурашливо с ласковой ворчливостью.

— И куда ты мою газету выкинул, плюнул и умчался? Вот ищи теперь. Ищи!

Тот понесся обратно. Решившись, стала незнакомца догонять. Я успокоилась, даже прежде мрачное настроение развеялось вихрем этого небольшого события и стало любопытно.

— А чего в трущобы понесло так поздно?

— Тетя тут…

Когда я шагнула в проем, просвет в тоннеле вдруг перестал быть сумеречным, а осветился и четко обрисовал картину заснеженного двора с фонарем, лавочкой и далекими яркими окошками. Ноги шли сами, и с каждым их движением я чувствовала свое возвращение в утраченное состояние детства… Столько всяких мыслей, вопросов, как гирляндных лампочек, загорелись в сознании — гасли и вспыхивали, россыпью, по своему алгоритму.

Что я видела? Что сейчас ощущала? Что обоняла?

Мне было тридцать семь, но та взрослая Эльса осталась за арочной границей, сейчас внутри от восторга и неверия в сказку задыхалась совсем маленькая девчонка Лисенок, как родители звали, которая долго-долго мечтала попасть в волшебную страну.

— Это наш Почтовый Двор. Здесь чуть-чуть не так, как там.

Снег лежал сугробами, середина двора и дорожки к подъездам расчищены и плотно утоптаны. Сам дом, тот, что внутренний, был выше «великой стены», тоже пять этажей, но архитектура другая — проемы окон, рамы, крыльцо, выступающие обрамления в стенах. Двор не привычного времени, а, быть может, двухсотлетней давности. И главное — окна светились. Все жилое, не заброшенное. Я слышала откуда-то голоса, музыку, разговор двух людей у самого дальнего подъезда — по тону юморной и легкий.

— Здесь холоднее…

Сразу почувствовался мороз, защипало и руки и лицо. Пар дыхания стал плотнее, заметнее в воздухе.

— Это да.

— А откуда звезды?! — Заглядевшись на окна, подняла голову выше и увидела глубокое небо с россыпью созвездий. — Это не Сиверск! Я сейчас не в Сиверске, да? У нас невозможно увидеть так небо!