Татьяна Зингер: Соль и пламя. Вестница

– Какая нелегкая заставила тебя обратиться ко мне? – полюбопытствовал Регс, почесав аккуратно выстриженную бородку.

– Вчера меня обокрали. Так сказать, жажду возмездия.

Иттан отхлебнул из кружки. На вкус напоминало обмылки, причем не первой свежести. Он обтер рукавом губы.

– И кто же? – Регс побарабанил по столу. Ногти его были чисты и ухоженны.

– Темноволосая девчонка, тощая, лет пятнадцать от силы. Одета была в какие-то лохмотья. Волосы вьются.

– Ты сейчас охарактеризовал половину девиц из любого дома утех. – Регс хмыкнул, жадно отпил эля. – Да ты не кривись, вкусная штука, главное – привыкнуть.

Он взялся за кружку Иттана, допил и из нее тоже. При внешнем чистоплюйстве Регса брезгливостью тот не страдал. И правильно – в воровском сообществе законы проще, и туда не примут человека, который откажется разделить одно пиво на двоих. Брезгуешь – значит, не уважаешь.

– Она скрипачка. По крайней мере, играть научена.

– Что нынче за воры пошли, которые для начала помузицируют для жертвы, а после обчистят ее? – посетовал Регс. – Многое стащила-то?

– Немногое, зато какое. – Иттан с досадой топнул. – Фамильное кольцо, дорогущее, там бриллиант размером с горошину.

Если она продала кольцо или – не дайте боги – нацепила его на свой грязный палец, ей несдобровать. Могла ведь утянуть что угодно, хоть кошель с деньгами, но не прощальный подарок для Агнии.

– Неплохо, – протянул Регс, глянув в опустевшую кружку. – Ладно, как разыщу – дам знать. Если понадобится поучить ее уму-разуму – говори. Мои ребятки с удовольствием расскажут, что воровать у приличных господ чревато проблемами со здоровьем.

Регс собрался уходить. Встал, отряхнув выглаженную штанину от невидимой соринки.

– Сколько я тебе должен? – Иттан протянул ладонь для рукопожатия.

– Для друзей оплата по факту, – белозубо улыбнулся Регс, пожимая руку. – Бывай.

Спустя секунду он затерялся среди посетителей, а вскоре и вовсе исчез из трактира. Как все-таки не вязался его франтоватый облик – начищенные до блеска ботинки, подтяжки и запонки – с родом деятельности и местами, где Регс отирался. Иттан тоскливо глянул на кровавое пятно и, стараясь на дотрагиваться до липкой столешницы, поднялся.

Только бы эта скрипачка вспомнила, куда подевала кольцо: кому продала или где запрятала. Иначе придется-таки попросить «ребят» Регса пообщаться с ней. И хоть избивать женщин недопустимо, эту воришку за женщину и считать нельзя. Только крыса тяпнет за палец того, кто был с ней добр. Крыс нужно истреблять, дабы они не распространяли заразу – значит, и скрипачку при надобности отловят за хвост.

Академия жила привычной жизнью, такой славной и беззаботной, что Иттан, проходя мимо фонтана во внутреннем дворе, даже залюбовался молодой парочкой: юношей, играющим на свирели для танцующей девушки, чьи медные волосы были уложены в замысловатую косу. Вздохнул. Не время прохлаждаться: еще согласовывать учебную программу на год.

Но едва Иттан переступил порог академии, как дорогу ему преградила зареванная секретарша. Бросилась на шею. Взвыла.

– Что случилось? – Иттан отстранил Клаудию на расстояние вытянутой руки.

– Вас искал ректор, а когда узнал, что вы за пределами академии в рабочие часы, оставил записку. Вас… у-у-у… – Она подавилась истерикой.

Насквозь мокрая записка с потекшими чернилами обнаружилась в стиснутом кулачке. Иттан прочитал короткое послание, которое оканчивалось размашистой подписью, и усмехнулся.

– Немногословно. Да не реви ты, дадут тебе другого декана.

– Я вас хочу-у-у, – заливалась Клаудия. – Как он посмел у-у-увольнять вас та-а-ак…

– Не увольнять, – поправил Иттан, возвращая записку (не хранить же ее, в самом деле), – а смещать с должности.

Да, с Виитаро Монро у Иттана всегда были тяжелые отношения: декан факультета телепатии смотрел на светлого декана с неприязнью и частенько упрашивал понизить его до преподавателя или и вовсе специалиста. И все-таки сейчас Виитаро, едва вступив в ректорские обязанности, поступил неправильно, ибо сообщать о понижении нужно в лицо, а не трусливо – через клочок бумаги. Мол, ты не огорчайся, зарплату тебе выплатят, из покоев выгонят только через месяц, а работу, соответствующую твоему опыту и статусу, подберут в стенах академии. Да далась ему эта академия!

Их обступали студенты. Любопытные донельзя, они тянули шеи и перешептывались. Хихикали, округляли глаза. Потому Иттан встряхнул секретаршу за плечи. Та мотылялась как тряпичная кукла.