Алёна Волгина: Моя прекрасная хэри (СИ)

— Кто такая Альмира?

— Наследница нашего короля Беорга. Сыновей у него нет.

Признаться, политика меня не особенно интересовала, тут я с Кондором солидарна. Стоило сидеть на кухне и болтать о государственных делах, когда у меня под боком — целый неизученный город! Я робко выразила надежду, что прогулка по столице — достаточно безопасное мероприятие для сновидца, и Сеона рассмеялась.

— Знаешь, обычно, когда у сновидца возникает какое-то желание, обстоятельства сами благоприятствуют ему. Прислушайся.

Я послушно навострила уши. Очень скоро на дворе послышался скрип, чьё-то фырканье, а затем в дверь просунулась любопытная мальчишечья физиономия. Сеона извинилась и вышла, я поднялась следом за ней.

Известно, что зависть — именно тот смертный грех, которому чаще всего подвержены люди искусства. Достаточно вспомнить печальную историю, где фигурируют два известных барда и склянка с ядом. И как у барда Трельяна не было большего завистника, чем Скальяторе, так и у чародея Кондора Аргондского не было более жестокого соперника, чем Рицимер Тарский. Возможно, именно зависть толкнула преданного некогда короне Рицимера на путь предательства, и возможно, именно она побудила его к изысканиям столь чудовищным, что нам тяжело рассказывать о них здесь…

Насколько я поняла, мужик на пегой лошадёнке, запряженной в громадную телегу, как раз собирался в столицу и по-соседски интересовался, нет ли у Сеоны каких поручений. Пока они беседовали, его сынишка успел похвастаться передо мной содержимым своих бездонных карманов, соорудить «свистелку» из подручных материалов и угостить меня стручками акации. Кончилось дело тем, что меня посадили на ту же телегу, и мы втроём отправились в город.

В дороге я узнала, что нашего возницу звали Регор, а его сына — Мартин. Судя по радостному оживлению пацана, в город отец брал его нечасто. Мне повезло. Такого экскурсовода ещё поискать! Я еле поспевала за его комментариями. Мы въехали в столицу через Южные ворота, и Мартин успел рассказать пару легенд, связанных с этой достопримечательностью. Он показал мне гавань и склады, попутно доложив, какие товары и откуда доставляют в столицу. Я увидела внушительное каменное здание Королевской Академии, показавшееся мне вдруг странно знакомым. Уж не его ли я сподобилась недавно посетить?

Катилона мне понравилась. В ней каким-то образом сочетались уютная патриархальность и бьющая через край энергия. То здесь, то там я замечала новое строительство — город рос, ширился, богател. Наша телега неторопливо двигалась по главной улице, ведущей от Южных ворот к городской площади и далее — к королевскому замку. Улица пылала красками, кипела разноголосицей. Лавки хвастались выставленным напоказ товаром. Глаз радовали живописные вывески постоялых дворов. Вот проплыл мимо чей-то паланкин. Пару раз нам навстречу попались верховые рыцари с геральдическим медведем на плащах — паладины короля. С главной площади, перекрывая общий гомон и плеск фонтана, звонко слышались присказки лоточников. Регор уверенно направил лошадку мимо площади, к рынку, и Мартин заметно сник.

— Здесь иногда выступают комедианты… — грустно вздохнул мальчишка, украдкой бросив на меня жалобный взгляд. Я его отлично понимала. Гораздо интереснее поглазеть на фонтан, послушать новости, съесть прямо здесь сочный ломоть пирога, а может, и на представление какое глянуть, чем торчать возле отца на рынке, пока он не распродаст свою сельхозпродукцию. Под нашим двойным натиском Регор не выдержал, и мы на пару часов обрели свободу.

Городская площадь, вымощенная гладким булыжником, кишела народом. Здесь было на что посмотреть! Мы не обошли и половины, когда вдруг послышался резкий звук трубы, и чей-то звонкий голос прокричал:

— Слушайте, жители Солнечного королевства! Слушайте, и не говорите, что не слышали!

Обернувшись, я увидела группу всадников в синих плащах с уже знакомым медведем. Глашатай оглядел взволнованную толпу, достал свиток и показал всем королевскую печать. Затем он вскрыл его и начал читать:

— Я, Беорг, милостью богов король Андарии, повелеваю: за совершённую измену приговорить к заключению под стражу принцессу Андарии леди Альмиру, лорда Леона Таркийского, а также сообщников их: чародея Кондора Аргондского, чародея Аэция Виррского…

Список был внушительным, человек десять. Мне вдруг стало горячо и жутко. Кондора-то за что? Насколько я поняла, он наоборот пытался отговорить эту шальную девчонку от решительных действий! А остальные?