Надежда Волгина - Заземелье [СИ]

Сколько длился поцелуй, не знаю, только мне даже жарко стало на морозном воздухе. Савелий разве что не кусал меня, но губы и язык его терзали, доставляя удовольствие на грани с болью. Это был поцелуй, наполненный животной страстью. И я мечтала, чтобы он длился вечно.

— Какая же ты глупенькая! — оторвался он от моих губ и уткнулся в шею, покрывая ее поцелуями. — Файка-фуфайка…

— Как ты меня назвал? — отодвинулась я от него и заглянула в глаза, с удовлетворением подметив, что лед растаял, а на его месте разгорается огонь страсти.

— Файка-фуфайка, — губы Савелия растянулись в озорной улыбке.

Ну скажи!.. Скажи то, что я так хочу от тебя услышать, в чем так сильно сомневаюсь. Вместо этого, Савелий зачерпнул горсть рассыпчатого снега и бросил мне его в лицо.

— Ах ты!..

Мы гонялись по лесу друг за другом, как малые дети и играли в снежки. Падали и снова целовались. Я безумно хотела его, но понимала, что не время и не место…

— Так ты пойдешь с нами? — выбрала я момент, когда он оказался подо мной и спросила в лоб, а вернее, в мокрое от снега лицо.

— И ты не боишься вновь оказаться в лапах совета? — прищурился Савелий.

— С тобой я ничего не боюсь.

Я действительно так думала, глядя на его такое мужественное и до такой степени любимое лицо. Чутье подсказывало, что теперь он лучше даст убить себя, чем позволит хоть кому-нибудь меня обидеть. Конечно, я понимала, что один он вряд ли со всеми справится. Но ведь была еще Анна, которая знает все потайные ходы в колонии. Не зря же она всю жизнь провела среди повстанцев. Да и сам Савелий, как глава стражи, должен знать карту коридоров, как свои пять пальцев.

— Тогда хватит тут валяться, пора отправляться в путь.

Савелий помог мне встать, отряхнул от снега. Но в дом Агаты мы все равно вернулись мокрые и разгоряченные.

— Как дети малые, честное слово, — бухтела она, развешивая наши вещи сушиться возле очага. — Путь-то не близкий предстоит… Ох-ох-ох… А она как дойдет?

Я посмотрела на Анну, которую Агата устроила в подушках на топчане. Выглядела она, действительно, совсем слабой.

— Может, останешься? — рискнула предложить я.

— Нет, — решительно тряхнула она головой. — Я справлюсь. А вам без меня придется туго. Я знаю то место, о котором ты говорила…

— Я тоже понял, что это, — вклинился Савелий. На него я даже смотреть не могла в данный момент. Обнаженный по пояс он выглядел до такой степени сексуально, что я возбуждалась от одного взгляда на него.

— Но ты не знаешь, как пробраться туда из лагеря повстанцев, — вновь заговорила Анна. — Неужели ты думаешь, что стражники вас пропустят к алтарю?

Час от часу не легче. Там еще и алтарь какой-то, оказывается. Что же за реликвия на нем хранится? Но я понимала, что спрашивать не имеет смысла. Сейчас гораздо важнее добраться до этого места и сделать… А что, собственно, мы должны сделать? Кажется, этого не знает никто из нас.

В дорогу нас Агата собирала так, будто мы пешком собрались идти на северный полюс. Конечно, путь нам предстоял не близкий, но не до такой же степени. Только провизии она нам собрала огромную торбу. Савелий долго с ней препирался, а потом сел на пенек и заявил, что никуда не пойдет, если его не освободят от лишней ноши.

— По-твоему мы каждые сто метров будем останавливаться на перекус? — возмущенно смотрел он на мать.

— Да тут всего ничего… — причитала она, в который раз заглядывая в торбу и перебирая провизию. — Окорок, строганина, картофель, пирожки…

— Мать! — прикрикнул на нее Савелий. — Выгребай добрую половину. Столько нам не нужно.

Анна чувствовала себя сносно и вместе со мной посмеивалась над сыном с матерью. Агата напоила ее всяческими настойками и запас пузырьков дала с собой, велев принимать по часам. Во мне теплилась надежда, что сможет Агата излечить ее от недуга, хоть умом я и понимала, что держится та только потому, что нам сейчас необходима ее помощь.

Савелий настоял на своем, заставил мать облегчить торбу вдвое. В итоге там остались только пресное печенье, отварной картофель и небольшой кусок мяса. А еще витаминная настойка, приготовленная по фирменному рецепту Агаты. Она должна была отлично утолять жажду и придавать сил.

Когда мы уже готовились выйти на улицу, Агата прижала Анну к себе и снова расплакалась.

— Как же так?.. Я же только узнала тебя… — рыдала она.

— Мама, я обязательно вернусь, и мы еще сможем наговориться вволю, — обещала ей дочь, гладя по голове и целуя в заплаканные глаза.