Надежда Волгина: Золушка Xy [СИ]

— А ты не пробовал просить помощи у брата? — сурово спросила Александра.

— Просил, — взвыл Эдуард, — но он сказал, что сначала я должен все как следует осознать, а уж потом он подумает, что со мной делать.

— Молодец Лев, наш человек! — одобрила Ниньо. — Ты — мелкий пакостник, который всю жизнь только и делал, что занимался вредительством. А сейчас получаешь то, что заслужил. Даже папаша, который души не чаял в поскребыше, и тот отвернулся от тебя. Хотелось бы, чтобы все это тебя хоть чему-то научило.

— Да я все понял, — заныл Эдуард. — Я уже все осознал. Я так долго живу в этом кошмаре, который начался еще тогда, в Амстердаме. У меня больше нет сил.

— Не волнуйся, твой брат тебя не бросит, — сказала Александра. — В отличие от тебя, он порядочный человек. Пристроит тебя, когда сочтет нужным.

— И когда это он сочтет? Что, я так и буду тут загнивать, среди этого религиозного разврата? — в его голосе звучало отчаяние.

— Не переживай, — сжалился над несчастным Илья. — Какое-то время мы будем здесь. Значит, тебе не будет уже так страшно. А потом… Потом, я думаю все как-нибудь устроится.

Это был максимум того, что мог обещать Илья. Он понимал, что пройдет много времени, прежде чем Эдуард изменится, если это вообще случится. Слишком много тот унаследовал от отца. Мало хорошего было заложено у него в генах. Но кто знает… Жизнь меняет и не таких, все зависит от условий, в которых обитает человек. А Эдуард с рождения рос в микроклимате, способствующем растлению. Все его поступки одобрялись отцом, который имел очень слабое представление о морали.

Закрутилась череда приготовлений к отъезду. Илья уволился из больницы, окончательно осознав, что это не его. Александра передала бизнес в надежные руки. Ниньо почти все время проводила с Вероникой. Постепенно между ними установилось взаимопонимание. Ужас, который поначалу внушала набожной натуре джиниха, перерос в священный трепет, граничащий с уважением. Ниньо дозировано приучала Веронику к чудесам, не больше одного в день. Она старалась не делать ничего глобального, только так, по мелочи — свежие цветочки в вазе, любимые конфеты, чистые окна в квартире…

Илья с Александрой старались держаться особняком в доме Карлова. Собственно говоря, они только ночевали там. Но однажды Илья все-таки столкнулся с отчимом в гостиной, куда спустился за газетой, чтобы почитать на ночь.

— А вот и пасынок мой! — услышал Илья, наткнувшись на взгляд отчима. Тот сидел на диване в праздной позе и ничего не делал. Против обыкновения, в доме, кроме сектантки, что замещала роль экономки с пребыванием в постели хозяина, никого больше не было. По всей видимости, собрание сегодня проводилось в другом месте. Странно, что Карлов туда не пошел. — Чего смотришь? Да, это я, и никто иной. Что, отбил ты невесту у этого слизняка? В кого только пошел, нюня? Не везет ему с женщинами, — отчим хихикнул. — Вот и мать его тоже бросила. А ведь как любила. Просто души не чаяла. И бросила. Взяла и повесилась, дура, на нашей даче, — Карлов сейчас походил на сумасшедшего. Он смотрел не на Илью, а куда-то мимо него. Глаза были абсолютно лишены человеческих чувств. Они даже не вращались, как обычно, а неподвижно уставились в одну точку, не мигая. — И Эдьку бросила. Но тому-то было плевать на нее, он тогда только родился. А вот Льву нет. Я думал, что он последует за своей мамашей, в вечное царство. А он выжил… Только стал форменным идиотом, рохлей, неудачником. И сейчас в руках у него мой бизнес, дело всей моей жизни. Хотя нет, вся моя жизнь теперь в руках Господа нашего. Он распоряжается мною… — Карлов, казалось, больше не замечал Илью. А тот больше не желал ничего слышать. Молча взял газету со стола и вышел из гостиной, в полной растерянности от того, что услышал.

Он задержался немного в саду, вдыхая прохладный вечерний воздух осени. «Вот, значит, что произошло, — размышлял Илья. — Вот, значит, что так изменило Льва. Да… Это трагедия всей его жизни. Сможет ли он когда-нибудь стать счастливым? Найдет ли себя в этой жизни? И что вообще он хочет от нее?» Давно уже с Ильей такого не случалось. Давно его не посещали мысли о вечном, наталкивая на грустные размышления. Сейчас его жизнь была наполнена впечатлениями, для грустных мыслей не оставалось времени. И лишь странная речь Карлова натолкнула его на них.

Он присел на скамейку, воспоминания нахлынули. Он думал о матери, как, наверное, она мучилась, живя с таким, как Карлов. Вспоминал, как изменилась его жизнь, когда умерла мама, которая была железным стержнем, опорой Ильи. Тогда на его плечи сразу легла двойная заботы — за себя и за сестру. И как изменилась его жизнь с момента появления Ниньо.