Ирина Матлак: Крылья феникса

Любовь — чувство, которое для аристократов долгое время являлось роскошью, чувство, которое вызывало лишь снисходительные усмешки, теперь обрело вес. Требовалось больше времени, чтобы намеченные императором изменения вступили в полную силу, но первые шаги были сделаны.

Тьма затаилась. За последние четыре года в Артогане не случилось ни одного прорыва. Но она не ушла насовсем и когда-нибудь обязательно вернется — таков закон. Однако я верю, что, когда это произойдет, люди и фениксы будут готовы. И бесконечная история повторится, но напишем ее уже не мы с Норианом, а кто-то другой.

У нас есть любимый дом, стоящий на клочке парящей высоко в небесах земли. Есть любовь и семья, доверие и много приносящих радость дней. Наш маленький небесный рай…

— Мама, папа! — прозвучал за нашими спинами звонкий мальчишечий голос. — Вы не видели Кота?

Услышав нашего трехлетнего сынишку, Кот вмиг растерял всю свою беззаботность и лень. Навострив уши, приподнялся и, глядя на нас, страдальчески мяукнул, словно бы прося защиты.

Выбежавшая на крыльцо запыхавшаяся Дайла воскликнула:

— Вот вы где! Арктур, маленький негодник, а обедать кто будет?

— Мне Росс разрешил пообедать попозже, — не выговаривая букву «р», с важным видом ответил наш мальчик, как две капли воды похожий на Нориана.

— И с каких это пор Росс за вас отвечает, а? — подбоченилась Дайла. — Ну я ему…

Переглянувшись, мы с Норианом засмеялись. Арктур подбежал к нам и с ногами забрался на скамейку, а Кот в это время тихонько заполз под нее.

Глядя на сына, я видела в нем продолжение нас. Жизнь бесконечна еще и потому, что находит продолжение в наших детях, и это так прекрасно… Может быть, даже Кайл однажды это поймет. Кто остался неизменным, так это он. Хотя, несмотря на все заверения, что скорее утопится, чем женится и заведет детей, Арктура он любил. А уж Арктур его просто обожал и с нетерпением ждал каждого визита любимого дяди… в отличие от Росса, с которым Кайл продолжал меряться остроумием и обмениваться извечными шпильками.

Иногда я приглашала к нам Алексу и, как ни странно, Люцию, с которой мы неожиданно сблизились. Передумав становиться ниллэ, она вышла замуж за скромного положения аристократа и была этим вполне счастлива. Родительский дом я оставила бывшим опекунам и навещала их время от времени, хотя особого удовольствия от таких встреч не испытывала.

С домом Снэшей у нас тоже было не все гладко. Узнав, что Нориан — это Лосцен, Вэйр Снэш долго не мог прийти в себя, а потом буквально раздулся от гордости. Но доверительных и по-настоящему теплых отношений между ним и Норианом быть уже не могло. Нас это особо не огорчало. Мы встречались на приемах, порой навещали друг друга и не препятствовали общению сына с бабушкой и дедушкой. Этого было достаточно.

— А вот и Кот! — радостно завопил Арктур, заметив высунувшийся из-под скамейки хвост.

Я снова засмеялась и посмотрела на счастливо улыбающегося Нориана.

Да, мы действительно были счастливы… счастливы в таких простых, но особенно ценных мгновениях, которые я иногда заносила в дневник. Туда же я записывала и стихи, которые продолжали во мне рождаться. Только теперь они были не обрывочными воспоминаниями о прошлом, а впечатлениями о настоящем. И я читала их Нориану.

А наш небесный остров все плыл и плыл вперед. Двигался навстречу солнцу и вольному ветру. Навстречу светлому будущему…

Здесь и далее в тексте стихи автора.