Ирина Матлак: Крылья феникса

Даже первоначальная ярость, вызванная его поступком относительно Иды, сейчас почти утихла. Как и все мы, он действовал на благо империи, и, как бы то ни было, все и впрямь закончилось благополучно.

— Знаешь, пожалуй, я даже тебе благодарен. — Судя по выражению лица Кайла, моя откровенность тоже стала для него неожиданной. — Если бы не твое вмешательство — тогда и сейчас, — действительно неизвестно, как бы все для нас сложилось.

Кайл на несколько мгновений оторопел, что случалось с ним нечасто, а затем со своей неизменной ироничностью бросил:

— Рад, что ты наконец-то это понял.

— Но, — я вернул ему усмешку и его же слова, — это совсем не значит, что временами ты жутко меня не бесишь.

— Кстати… — Кайл хитро прищурился. — Представляешь реакцию отца, когда он узнает, что сын, которого он считал позором рода, и Лосцен, с которым он так носится, — одно и то же лицо?

Я невольно улыбнулся — пожалуй, мне бы тоже хотелось на это посмотреть.

— Прошу прощения, лорды, — прервал наш разговор незаметно приблизившийся советник. — Его императорское величество прибудет с минуты на минуту. Прошу вас занять свои места.

Император появился на балконе в тот же момент, когда мы заняли места в ложе. Но вовсе не он приковал к себе мой взгляд, а та, кто вышла на балкон вместе с ним.

Все еще не верилось, что мы встретились вновь. Все еще было страшно заснуть, а проснувшись, понять, что это был лишь сон. Не так давно я думал, что разучился бояться и испытывать сильные чувства, но она снова перевернула мой мир.

Волосы, в которых теперь поселилось солнце, взгляд теплых карих глаз, внутренний свет, проникающий сквозь кожу и делающий простое лицо необыкновенно прекрасным… сейчас незримое, но всегда находящееся за спиной пламенное крыло.

— Челюсть подними, — насмешливо шепнул мне Кайл.

А ведь я настоятельно просил императора не приводить сюда Иду… Зрелище предстояло малоприятное.

Когда император дал знак, в центр зала вывели нескольких людей и фениксов, среди которых оказался Рэйн. Бросив взгляд на отца, сидящего в соседней ложе, я заметил, что он будто постарел на несколько десятков лет. Когда это произошло — вчера, когда ему сообщили о возможной причастности к заговору любимого сына, или в этот самый момент, когда он увидел Рэйна в роли обвиняемого?

Процедуру выявления тьмы проводил главный дознаватель, использующий для этого очередную разработку Ганта. Каждый подозреваемый садился на стул, являющийся своего рода артефактом, и либо не происходило ничего, либо вокруг него появлялись всполохи тьмы. Учитывая все те же разработки Ганта, позволяющие скрывать или приглушать наличие тьмы, проводить проверку обычным способом было нецелесообразно. Хотя для полной достоверности главный дознаватель осматривал еще и личностные искры.

Было сложно определить, чье появление вызвало возмущенный гул — Рэйна или одного из членов Малого совета. Пожалуй, что обоих сразу.

Первые всполохи появились как раз вокруг советника, что породило новую волну гула среди присутствующих и заставило того смертельно побледнеть. У двух следующих подозреваемых тьмы выявлено не было, а после наступил черед… мисс Факронт — секретарши Шайна. До того момента, как она села на стул, на ней был балахон с глубоким, скрывающим лицо капюшоном. Я знал, кто под ним скрывается, а вот для Кайла, похоже, это стало сюрпризом.

— Да ладно! — непроизвольно округлив глаза, выдохнул он.

— Как ты там говорил? У Шайна просто очаровательная секретарша? — усмехнулся я, когда вокруг девушки заклубилась тьма.

Это было ожидаемо. Прошлой ночью она пыталась скрыться, покинув столицу, но ее успели перехватить. Только она всегда была настолько близко к Шайну, что могла запомнить код от хранилища, где находились его запасы, и взять оттуда кровь. Вдобавок мисс Факронт была близка с Кайлом, и, хотя он вряд ли говорил с ней о чем-то важном, некоторую пользу из их близости она все-таки могла извлечь.

Последним проверку проходил Рэйн. Напряглись все, даже я. До последнего не хотелось верить, что он ко всему этому причастен. Что именно он, изучив семейные архивы от и до, совершил такое предательство. Тем более, он ведь феникс — создание света, самой природе которого противна тьма.

Шли долгие секунды. Минута, другая… ничего. Дознаватель, нахмурившись, провел осмотр личностных искр Рэйна несколько раз — снова ничего. Сам Рэйн в это время выглядел отстраненно-невозмутимым, и только те, кто хорошо его знал, могли заметить негодование, полыхающее глубоко внутри него. Он был оскорблен происходящим, хотя умело сохранял лицо и держал себя в руках.