Лана Ежова: Поцелованная Смертью

— Положи мобильный на место, дорогая.

Магичка медленно обернулась, уже зная, кого увидит.

Жрица Мораны сбросила личину. За больше, чем полгода, она ничуть не изменилась — все такая же худощавая, бледная и любящая белый цвет в одежде.

— Лидия жива?

Мара усмехнулась.

— Лучше бы ты о себе беспокоилась. Жива-жива, мне не нужна ее смерть.

— Что с ней?

— Попала в маленькую аварию. — Брюнетка приблизилась и отобрала у Лили телефон. — Все? С вопросами покончено? Можем поговорить о более важном?

В последнем триместре колдовать стихийницы не могли, и жрица прекрасно об этом знала, как и то, что никто не придет девушке на помощь — охранники у подъезда считают, что в квартиру поднялась жена их Вожака.

— Мара, у меня нет благословения Смерти, я могу поклясться.

— Прошлый раз ты тоже так думала. Послушай, — бледная служительница древнего божества устало вздохнула, — мне неприятно угрожать беременной. Но если понадобится, я тебя убью.

Губы огневички дрогнули. Она прикрыла рот ладонью, словно сдерживая крик.

— Не понадобится, поверь.

Лилина рука скользнула ниже и с силой сжала висящий на цепочке медальон с руной Альгиз.

— Я предполагал, что так и будет, — пожаловался полуголый Бранд, возникнув между Марой и посестримой. — В самый неподходящий момент!

Ошеломленная жрица не успела ничего предпринять — ее накрыла, обездвиживая, серебристая сеть ловчего заклинания.

— Извини, побратим, не я выбирала время, когда она на меня напала. — Смешной вид дракона отпугнул страх, и Лиля улыбалась.

Влажные волосы, на подбородке пена для бритья, бедра обмотаны полотенцем — амулет переноса выдернул мужчину из ванной.

— Хочешь дам новый халат? Правда, он нежно-фиолетового цвета.

— Нежно-фиолетовый? Спасибо, лучше я вернусь в отель, тем более что Аня занервничает, если обнаружит мое исчезновение. Кстати, набери номер Хемминга.

— Минутку.

Контролер ответил мгновенно, и Лиля передала телефон Юргену.

— Привет, Натан. Готов принять долгожданный подарочек? Хорошо, я пересылаю.

Когда межпространственный переход закрылся, утащив Мару, дракон, обернувшись, нахмурился.

— Лиля, ты в порядке? — забеспокоился он.

Испарина на лбу, тяжелое дыхание, рука на животе — его посестриме явно было плохо. И все-таки она солгала:

— Все хорошо, Юрген.

— Точно?

— Да!!!

Схватка заставила Лилю уцепиться за край стола.

— Ох, демон! — В изжелта-зеленых глазах Юргена заплескалась паника. — Тебе пора в больницу.

— Без Кира я никуда… не поеду… буду ждать…

Лиля дышала, как учили на курсах, но это помогало мало. Ребенок спешил осчастливить ее своим появлением.

— Это шутка такая?! — опешил растерянный дракон.

— Не-е-ет!

Юрген суетливо забегал по комнате. Затем, вспомнив о телефоне, который сжимал в руке, набрал будущего папу.

— Булатов, бросай все — у тебя жена рожает!

К появлению Кирилла экс-гонщик выглядел хуже, чем Лиля. И когда ему объявили, что дальше справятся сами, Юрген испытал облегчение и тотчас исчез в зеве портала.

Рядом со своим мужчиной огневичка успокоилась и даже спросила, как дела на заводе.

— Сносно, пострадало только оборудование. Мы сразу вычислили человека Мары и были готовы к диверсии, так что забудь. Думай о себе и малыше, любимая.

Несмотря на снегопад, в больницу они доехали быстро. Давид и привычно брюзжащая акушерка встретили их на парковке.

Пока длились партнерские роды, под окнами больницы собралась толпа из родственников и друзей. И никакие доводы медиков, что первый ребенок, скорее всего, родится уже утром, не убедили ее разойтись по домам. Полуночникам, топчущим площадку среди елей, было нескучно вместе, и ожидание показалось недолгим.

Булатова Милана Кирилловна появилась на свет морозной январской ночью, за двадцать минут до полуночи.

Глядя на сморщенное личико дочери, Лиля светилась от счастья. Светлые волосики, сердито сжатые губки, носик кнопкой.

— Она красивая, да?

— Очень, — согласно закивал новоиспеченный отец.

Впервые взяв новорожденную на руки, он испытал запоздалый страх. Роды были позади, и только сейчас Кирилл осознал, что не всегда в его силах уберечь любимую женщину от боли и страданий. И это стало для него настоящим откровением.

А теперь, с рождением крикливого, требовательного создания, его ответственность увеличилась в два раза — это пугало и одновременно делало счастливым.

— Я позвоню родителям, хорошо?