Елена Малиновская - Отбор. Вне конкурса

В этот момент я готова была убить предупредительного вежливого юношу, который встал последним препятствием на моем нелегком пути.

Кто бы мог предположить, что столь тщательно продуманный план сорвется, так и не начав толком исполняться! А все из – за чего? Из – за того, что какому – то там распорядителю не понравился мой вид!

Эх, а ведь Хенн был прав! Неприятно осознавать, что его недавнее высказывание получилось поистине пророческим.

– Почему? – упрямо спросила я, уже понимая, каким будет ответ.

Юноша насмешливо поднял бровь и окинул меня выразительным взглядом.

Я почувствовала, как мои щеки запылали от негодования. Ишь ты, и в самом деле ему мой наряд не понравился.

Да, я не собиралась разряжаться в пух и перья, явившись на церемонию записи в отбор. Честно говоря, у меня и не было такой возможности. Девицы вокруг меня блистали роскошнейшими нарядами, каждый из которых тянул на настоящее произведение искусства. А я… Ну, мое платье было чистое и опрятное. Матушка несколько ночей потратила на то, чтобы привести мой гардероб в порядок. Да, я была не в бархате и не в парче. Зато скромный синий сарафан придавал моим серым глазам голубой оттенок весеннего неба и выгодно подчеркивал фигуру. То бишь – отсутствие лишнего веса и наличие какой – никакой груди. Подумаешь, нет в нем соблазнительного декольте и волнующего разреза на подоле. Я и подумать не могла, что это будет обязательным условием для того, чтобы попасть в число счастливиц, допущенных до отбора. И, в конце концов, должно ведь быть хоть какое – то разнообразие. Мои соперницы так и щеголяли своими впечатляющими достоинствами. Того и гляди у кого – нибудь грудь вывалится на всеобщее обозрение. Не думаю, что отсутствие моих прелестей на этой ярмарке тщеславия причинит кому – нибудь огорчение.

Юноша между тем с демонстративным вниманием принялся перебирать бумаги на столе, всем своим видом показывая, что вопрос закрыт.

Ну уж нет, не на ту напал! Он внесет мою фамилию в окончательный список участниц! Или я вытрясу из него всю душу.

– И все – таки я не услышала объяснений, – процедила я, страдая от невыносимого желания огреть этого оболтуса чем – нибудь тяжелым по голове. Чтобы у него мозги на место встали.

Ишь ты, и сам вырядился как на смотрины. Камзол золотой нацепил, рубашка, выглядывающая из ворота, так и слепит белизной. Кстати, по – моему, и косметикой не побрезговал. Уж больно четкая линия бровей была у этого смазливого юнца. И глаза наверняка подвел.

Юноша тяжело вздохнул и устало посмотрел на меня.

– Девушка, вы прекрасно понимаете, что ваш вид не подходит для участия в конкурсе, – снисходительно обронил он. – Думаю, вы успеете сбегать домой и переодеться. У вас есть еще целый час до закрытия записи.

– Что именно вас не устраивает в моем облике? – переспросила я.

Интересно, если я ему все содержимое чернильницы на камзол опрокину – это сочтут за оскорбление представителя королевской власти?

Юноша, который вряд ли подозревал, какие кровожадные мысли в этот момент одолевают меня на его счет, презрительно поджал губы, явно не желая вдаваться в подробности.

– Между прочим, в листовке ничего не сказано о форме одежды, – не унималась я. – А по всем остальным критериям я подхожу. Мне меньше двадцати пяти. Я не замужем и не имею детей. Согласие родителей получено.

– Да при чем тут это! – Распорядитель все – таки не выдержал и повысил голос, утомленный моей неуступчивостью. – Дорогуша, вы выглядите так, как будто в библиотеку собрались, а не во дворец на императорский бал конкурсанток!

Надо же, догадливый малый. Именно в библиотеку я и собралась. Нужен мне был этот бал. Говоря откровенно, я и танцевать – то не умею.

– В таком случае дайте мне официальный отказ! – потребовала я. – Заверенный печатью и подписью.

– Вы судиться, что ли, со мной собрались? – Распорядитель презрительно фыркнул. – Очень смешно!

А вот мне сейчас было отнюдь не до веселья. Моя мечта таяла, рискуя в любой момент рассыпаться в прах. Мне нужно стать одной из конкурсанток! Иначе об учебе в академии можно забыть. По крайней мере, на ближайший год.

– И все – таки я настаиваю!..

Как я ни старалась сохранить бесстрастность, но мой голос опасно дрогнул. Слишком сильные эмоции меня сейчас переполняли. Как ни стыдно признаться, но я готова была разрыдаться прямо при всех. И не для того, чтобы меня пожалели. Просто мне было очень обидно.

Распорядитель мученически возвел глаза долу. Покачал головой и открыл было рот, желая мне что – то сказать.