- Трудно тебе придется. Он ведь вкачал в тебя только язык. Говори спокойным голосом, не кричи и если есть необходимо, то к пожилым людям добавь…
Дверь с шорохом ушла в стену, и в комнату порывисто вошёл Рамсей.
- Что и её учишь жизни? – он криво усмехнулся. – Не старайся, жизнь научит лучше любого учителя. Кстати, у неё есть знания не только языка. Препарат передал информацию наиболее близкую к её прежним знаниям.
Вера лихорадочно провела ревизию своим извилинам, однако ничего нового не обнаружила, поэтому сделала, как всегда в таких случаях, - вопросительно уставилась на него. Сработало. Рамсей какое-то время играл желваками, ожидая расспросов, потом разродился вопросом сам.
- Ну и как?! Не хочется поплакать о поисках избранника и страданиях? – и презрительно выпятил челюсть.
- Почему поплакать? - чего угодно она ожидала от него, но не этого.
- Лилдах любила слезливые стихи.
- Я тоже люблю стихи, но не там, где плачут, - она дерзко взглянула ему в глаза.
- Таких нет.
- Есть «Сколько раз, ошибаясь, жалеем потом:
Не прощая других, с непрощеньем живём.
Наступаем на прежние грабли судьбы,
Но мудрее не стали от этого мы»[2].
- Не знаю таких стихов, – Рамсей, порывшись в памяти, повторил, - не знаю, но уверен, что это написала не Лилдах.
И опять голосом сирены Вера пропела:
- Ну вот, а туда же… критика из себя изображаешь! Просто признайся, что не понимаешь стихов. Не стесняйся, поэзия только для высоких умов. Тебе просто извилин не хватает! Ты бы перья в кольца завил, может и в мозгах что-нибудь закрутилось.
Вере отец часто рассказывал, что в детстве он удирал от неё, когда та начинала вещать голосом сирены. Он был не в состоянии сопротивляться этому голосу и делал всё, что она попросит. Если она кого-то хотела разозлить, например вредного однокурсника или водителя маршрутки, то за короткое время этим голосом приводила человека до состояния близкого к обмороку.
Рамсей среагировал, как положено, посерел и выскочил из комнаты. Через полчаса он вернулся, считая недостойным такому мужчине, как он, пасовать перед неизвестно кем. Он смотрел на неё, испытывая сложное чувство. Из-за того у неё было тело Лилдах, он её ненавидел, но эта девушка притягивала его, своей дерзостью и непохожестью на всех кого он знал.
Вера готовилась к следующему раунду, а тот раздражённо воскликнул:
- Итак, значит ты, такая же, как Лилдах?! Ненавижу её!
Потрясённая экспрессией, с которой он прокричал «ненавижу», Вера решила несколько остудить его ярость и равнодушно спросила:
- За что ты ненавидишь Лилдах? Она тебе как-то навредила?
- Марф! Не смей больше спрашивать! – Рамсей решил, что должен поставить её на место, ведь он сын главы Царствующей Семьи, а она никто.
- Марф - это ругательство?
- Заткнись!
- Ты не ори, на меня! - девушка зло сощурилась. - Я тоже умею ругаться, если я тебя матом облаю, то тебя понос прошибёт.
- Каким матом?
Девушка поднапряглась, связала полученные знания из местной лингвистики об анатомии тела с обыденными выражениями на Земле, используемые в критические моменты, и объяснила красавцу, куда ему идти и что при этом делать.
Мат - универсальное средство для выражения всех видов эмоций, его понимают все. Рамсей остолбенел, какое-то время глотал воздух и наливался кровью. Вера думала, что тот умрёт, однако, тот оказался крепким и, справившись с приступом бешенства, рявкнул:
- Тара, как только эта придёт в себя, выкинь её из дома. Чтобы духа её не было здесь!! Это же надо, какая мерзавка! Да как ты посмела? Откуда набралась такого?!
Рамсей злился на себя и на свою ошибку. Когда он похищал Лилдах, то был уверен, что собственно её и похищает - у него были счёты с гордой красавицей, но после того, что эта чужая ему этакое ляпнула, он почему-то оробел. Рамсей не знал, кто она, но был уверен, что так могут вести себя только, ничего не боящиеся, то есть обладающие огромной властью, или… чужие в этом мире. Об этом он когда-то читал, но не верил в такое. Если они чужая, то, как попала сюда? Это случайность или кто-то использовал какие-то приборы? Как найти эти приборы и можно ли их использовать для других целей? Его сознание столько лет лелеяло мысли о власти, что он отмахнулся от этого предположения. Главное желание заполняло его сознание – «Я – наследник!»
Вера нахально подошла к нему так близко, что тот отшатнулся.
- Ну, ты, неврастеник! Не ори! Я не сама к тебе пришла, чтобы сегодня же у меня были все учебники средней школы. Когда узнаю об этом мире, сама уйду. - Рамсей взвыл, но она жёстко закончила. - И кормить будешь как шахтёра, не обеднеешь. Я считаю, что оплатила жизнь и знания своими яйцеклетками.
Читать дальше