Мария Новак: Добро пожаловать в сказку!

Рабочий день шел по намеченному, только вот начальник влепил выговор за опоздание, да и Ирка ему что-то уже успела нашептать, потому что ко мне стали придираться по поводу и без. Пал Палыч даже наорал после обеда, по причине того, что я неподобающе одета, что мне только в борделе в таком виде показываться, хотя сам при этом косился в мое откровенное декольте и облизывался. Видимо, это был мой последний рабочий день. Ко всему прочему я еще и каблук сломала на сапоге, когда по лестнице спускалась в курилку. Поразмыслила, называется, в тишине о наболевшем. А в остальном всё было спокойно. Завтра босс, скорее всего, попросит написать заявление об увольнении. Уж Ирка дожмет его в постели.

Этот бесконечный день наконец-то подошел к концу. Опять вечер, холод и недружелюбные люди вокруг. Автобус мчит меня домой. Ноги и руки от напряжения трясутся. Не ожидала, что понедельник выдастся таким тяжелым.

Было не так уж и поздно, но очень темно. Скоро Новый год, и солнце спряталось еще три часа назад. Холодно и страшно, а от остановки полтора километра домой топать через парк. Нервно улыбнулась. Привет маньякам! Хорошо хоть фонари еще горят.

Шла, никого не трогала, прихрамывала из-за сломанного каблука. Ну и что, что от меня прохожие шарахались и стороной пытались обойти. Я же милое и наидобрейшее создание, только уже и сама сомневалась, что эти качества еще отражались на моей физиономии после столь насыщенного дня.

Вскоре я благополучно доползла по сугробам до дома и прямо перед подъездом обнаружила, что несколько ключей на моем брелоке отсутствовали. С поломанного карабина исчезли ключи от подъезда и первой железной двери, что ограждала мою квартиру от общего коридора. Опять стало обидно до слез от всего произошедшего со мной с самого утра.

— Не мой день! — сев на скамейку возле дома, задумалась. Что же мы имеем? Лучше б я этого не делала, только хуже стало.

Телефон сломан, наличных денег нет, до ближайшего банкомата еще пятьсот метров как минимум топать по сугробам и льду. Сигареты закончились. Хоть волком вой! Каблук от правого сапога валяется в сумке, а через дырочки в подошве уже начал проникать и таять снег. Ноги ужасно мерзли, а желтые фонари стали гаснуть один за другим… Романтика, блин, одним словом. В общем, сидела в гордом одиночестве на скамейке и плакала. Даже не плакала, а ревела как белуга, выплескивая накопившийся стресс.

А слезы жгучие, горячие, но на обветренных щеках, мокрые дорожки превращались в лед. Головой-то понимала, что сидеть так смысла нет, замерзну и заболею ко всем прочим неприятностям, но тело вставать категорически отказывалось. Всё! Примерзла, блин! И самое удивительное, что даже не заметила, на каком этапе моих страданий рядом присел молодой человек.

Вид у него был не лучше моего… Взгляд потуплен, голова опущена, видимо, тоже думал о чем-то не очень приятном. Сидел на скамейке и никуда не торопился. Странно. На вид лет двадцать пять, может, чуть больше. Раньше я его у нас не видела, а уж местную молодежь я всю знаю, с большинством еще в садик вместе ходили.

Может, к девушке своей пришел, а та его выпроводила. Вон как нахохлился. Да что ж это за девушка, хороший хозяин собаку в такую погоду не выгонит, а она живого человека… У-уу… А может, и не к девушке приходил, хотя какая мне разница. Сидели молча. Я почувствовала, что совсем примерзла. Уже пальцы не разгибались. Нужно было срочно что-то предпринимать.

— Что, тоже денек не задался? — спросила я немного насмешливо, чтобы не сильно заметно было по голосу, как я буквально минуту назад ревела от обиды на весь мир.

В ответ неразборчиво фыркнули. Или мне это только послышалось сквозь натянутую на уши шапку? Но оставлять всё как есть мне не хотелось. Уж больно холодно, а без посторонней помощи я домой сегодня не попаду. Да и болтаться посреди ночи по городу в поломанной обуви - перспектива не из лучших.

— Можешь помочь симпатичной девушке?

Наверное, я себя переоценила. Незнакомец слегка приподнял бровь и уставился с видом: «И чего тебе от меня нужно?»

Ну и что, что вид мой не располагал к приятному знакомству. Зачем же сразу так глядеть? Но отступать я не привыкла. Это, видимо, у меня в крови. В свое время бабушка по отцу рассказывала мне, что в их роду были потомственные колдуньи. Только вот ей «силы» не перепало, да и знаний не осталось. Даже какого-нибудь затрепанного гримуара, или как там эта книжка по магии у них называлась. Уж я бы наколдовала сейчас себе чего-нибудь, например, принца приворожила, который примчался бы ко мне и спас этим зимним вечером. Но, увы, в магии я полный профан, хотя бабуля и утверждала, что я очень похожа на ее мать, да и «силой» должна вроде как обладать. Хотя кто его знает?