Татьяна Курило - Страна Свободных Джиннов (СИ)

— Как хочешь. Только я теперь все равно твой джинн, хочешь ты этого или не хочешь. И пока не исполню тридцать три твоих желания, ты не сможешь избавиться от меня, — предупредила девушка-джинн.

— Тридцать три? А я думал, что желаний всегда три.

— Я джинн, а не золотая рыбка! Глупый ты, Хома!

— Попрошу не оскорблять! — потребовал Хома.

— Вот и первое желание. Слушаю и повинуюсь! Повелитель мой, господин мой, хозяин мой! Никогда, ни при каких обстоятельствах не буду тебя оскорблять. Даже если ты будешь вести себя, как идиот, и нести полную чушь собачью. А какое будет следующее желание? Предупреждаю: осталось ровно тридцать два. Так что думай, прежде чем ляпнуть какую-то глупость.

— А ты, правда, можешь все? — недоверчиво спросил Хома.

— Аб-со-лют-но! Могу даже осуществить твою самую сокровенную мечту. Любую. Даже если тебе самому она кажется несбыточной. Хочешь, твои картины назовут гениальными, и их будут раскупать за большие деньги по всему миру? — предложила джинн.

— Нет у меня никаких картин, — возразил Хома.

— Но ты же хочешь, чтобы они были?

— Откуда ты все знаешь?

— На то я и джинн. Я не могу знать обо всех всего, но о своем хозяине, господине и повелителе я обязана знать все. Это означает, что я соответствую занимаемой должности. А если я чего-то не знаю, значит, я плохой джинн. А так не бывает. Джинн не может быть плохим или хорошим.

— Правда? А каким может быть джинн?

— Есть джинны черные, а есть белые. Черному джинну нравится служить злым людям.

— А ты белый джинн? — спросил Хома.

— Ты на редкость проницателен, повелитель мой, — Хоме показалось, что он услышал иронию в словах девушки.

— А черный джинн может служить доброму человеку? — спросил Хома.

— А куда ему деваться? К кому попадет — тому и служит. Я же сказала: служит злому человеку с удовольствием. А доброму — без удовольствия. Но служит. А куда деваться?

— Так значит, джинны так же несвободны, как и люди? — заметил Хома.

— Почему несвободны? Выполнил тридцать три желания тридцати трех клиентов — и все! Лети себе в Страну Свободных Джиннов! И живи себе там свободно!

— Сколько?

— Сколько времени, ты хочешь спросить?

— Ну да. Сколько лет живут джинны?

— Всегда.

— То есть, ты хочешь сказать, что вы — бессмертны?

— Время, смерть, бессмертие — все это для вас, для людей. А у нас совсем другие категории.

— А скоро ты полетишь в Страну Свободных Джиннов? — поинтересовался Хома.

— Я вернусь туда, когда выполню тридцать два желания моего тридцать третьего клиента.

— То есть, тридцать три? — напомнил Хома.

— Уже тридцать два.

— Так я…

— Да, сообразительный мой господин! Ты и есть мой тридцать третий клиент, — призналась девушка-джинн.

— Тогда не быть тебе скоро в Стране Свободных Джиннов.

— Это почему же? — спросила девушка.

— А потому, что у меня нет никаких желаний.

— Это пока нет, а потом появятся. У тебя девушки нет, работа не требует вдохновения. Любви у тебя нет. А когда появятся любовь и вдохновение — тогда и желания появятся. Успевай их только мне заказывать! Как бы мне еще справиться!

— Врешь ты все. И не джинн ты вовсе. Фокусница! Или гипнотизерша. А может, ты только в моем воображении и существуешь.

Девушка пожала плечами, обиженно вздернула нос и снова стала маленькой. Она гордо направилась к своему флакону.

— Не уходи! — крикнул Хома. — Только не лезь в бутылку!

Но было уже поздно. Обиженная девушка сидела во флаконе, сердито поджав губки.

«Ну и пусть сидит, если такая обидчивая. У меня своих проблем хватает!»

Майский день длинный! Если бы подруга не бросила Хому, он бы мог повести ее в ночной клуб или в бар. Не повел бы: денег осталось до зарплаты впритык. Сиди теперь один в этой маленькой комнатушке. Скучища! Может, попробовать еще раз бутылочку потереть?

Хома взял зеленый флакон и стал его с усилием тереть. Девушка-джинн не выходила. Обиделась, наверное.

«Да как она посмела обижаться? — возмутился Хома. — Я — ее хозяин, повелитель! Она должна являться ко мне по первому моему требованию!»

Теперь из бутылки появилась в ароматном зеленом облаке девушка в короткой ярко-зеленой блузе, в ярко-зеленых шароварах, обшитых бисером. Но уже без чалмы. На ногах у нее были все те же золотые туфли с носками, смотрящими вверх. Девушка уже не сидела на подоконнике, а, увеличившись до размеров обычного человека, висела в воздухе под потолком, поджав под себя ноги.