Мари Ардмир - Белый варвар

- Т-ри-и часа назад! В сторону Черхи по… по тракту равнины Нариви!

- Точно?

- Да! Только не окунайте, - слезливо взмолился торговец, хлюпая красным носом, - там морские угри из Шахба… ку-у-са-чие!

Угри? Надо бы внести их в список пыточного орудия, решил он. Брезгливым жестом отпустил трезвеющего мужика и вытер руки. Все-таки кареглазка ушла из города.

Да что за беда с этой девчонкой! Все время сбегает и обязательно навстречу неприятностям!

Жара.

В Оранте день был в самом разгаре. Марево, поднимавшееся от каменных дорог, исчезло, как только барон покинул город. Дорога в Черхи вдоль равнины Нариви была ему известна, всего каких-то два-три часа назад, он разорил девять волчьих засад, одна из которых была на этом тракте. То, что оборотни, затаившиеся в городе пришли не за Аришей, а за ним, Стафордом, прямиком из столицы варвар понял с опозданием, когда вместо восторженных слов благодарности услышал: «Чего он хотел?»

Чего хотел, чего хотел…

Порадовать хотел, а получилось, что напугал ее новыми обязательствами. Знал бы, как все обернется, назвал бы дарителя Саиром или Тароном, ему свойственнее ножи вручать. А так… Почувствовал себя зверем и забыл о предусмотрительности - выскочил из окна таверны, не проверив округу. Вот и получилось, что двое из черной стаи сразу на него напоролись, заметили. За что и получили по загривкам в тот же миг. Действовал без промедлений, чтобы не они успели подать сигнала и рассказать, где и с кем Белый варвар скрывался.

Вот так, желая освободить Аришке дорогу домой и не вызвать интереса к ее персоне, варвар упустил момент, когда она вышла из города и скрылась в неизвестном направлении, не оставив ни запаха, ни следа.

Ее дяде охотнику Морату за такую выправку надо бы в морду дать. А затем приставить его к молодым оборотням, чтобы охотник подтянул их маскировку до уровня девчонки, думал он.

Битый час Белый варвар под палящим солнцем бегал по чахлому лесу, вынюхивая преподнесенный ей нож-заклинателя. Потому что других предметов она при себе не оставила. Тетрадь и платок, дочь мясника отправила почтой в Берит вместе с одеждой и многочисленными книгами Суро. За этими-то вещами барон и ринулся в первый час поисков. И когда он догнал почтовую карету, назвать себя ослом, язык не повернулся, зато с него слетело множество эпитетов в честь Ариши, когда оборотень нашел перепроданных лошадей с седельными сумками Датога и их нового обладателя в подпитии. А сейчас на уме одни лишь проклятья на темнокудрую голову немощи и всех ее предков. Ее не было в городе, не было в лесу, и к тракту она не дошла - оборотень его дважды перепроверил. И стойкое чувство, что кареглазая где-то здесь рядом, волнуется и вполне возможно плачет, не оставляло его. Тягучее и тяжелое оно зародилось в области сердца. Ранее он так чувствовал сестренку, а теперь вот ее.

- Проклятье!

Стоя по колено в воде мелководной речушки, глава белой стаи остывал после долгой пробежки по окрестностям. И ведь не закричишь во всю глотку: «Ариша?!», да и «Немощь!» не проорешь, потому что оборотни черной стаи все еще здесь, неподалеку. Зализывают нанесенные раны и обдумывают, с какой стороны подойти к барону, чтобы не быть замеченными.

Настолько настырны, словно бы знают, какой манускрипт был унесен из столицы, мысленно сыронизировал оборотень и нахмурился правдивости догадки. Если так, то пришло время для повторной чистки в дворцовых стенах. Видимо за четыре последних месяца крысы опять нарыли к ним ходы и затаились в норах под каменными плитами.

Белый варвар зачерпнул воды, ополоснул лицо и замер. Краем глаз он заметил движение в отражении скал на водной глади. Там, где редкий лес только начинался, появилось маленькое пятнышко, слишком большое для горной лани и слишком медлительное для оборотня.

- Ариша?! - он поднял голову к скалам, но не увидел ничего. С рыком отскочил на пару метров и, не веря собственным глазам, прорычал: - Ну, немощь!

Сын ночи пронесся над рекой, перескакивая с одного мокрого валуна на другой, пролетел равнинную площадку и взобрался по каменным насыпям к скале, на которой повисла девчонка. Не сразу заметил, что забыл о волчьей сути и, не используя полуоборота, полез наверх. Цепляясь за острые камни руками и ногами, он лихо преодолел разделявшие их двадцать метров и, скрежеща зубами, потянул девчонку на себя. Но немощь не была бы собой, не начни она биться в руках оборотня.

С упрямым: «Нет! Пустите!» она чуть было не столкнула его со скалы.