Дж. Уорд: История сына

Клер вытянула руку и двинулась вперед, держа свечу как можно дальше от себя. Наткнувшись на что-то, она взвизгнула и отпрыгнула назад еще до того, как поняла, что это была за неравномерная, вертикальная структура.

Книги. Книги в кожаном переплете.

Она снова установила свечу перед собой и двинулась налево, похлопывая по ряду ладонью. Множество книг. Множество… книг. Книги повсюду, расставленные по автору. Она была в разделе Диккенса, и, судя по золотым инкрустациям на корешках, чертовы штуки выглядели так, словно были первым изданием.

И на них не было пыли, как будто их регулярно протирали. Или читали.

Спустя бесчисленные ярды полок, Клер наткнулась на дверь. Поведя свечой вверх и вниз, она попыталась найти ручку, но на старом дереве не было ни единой отметины кроме черных железных полос. Справа на земле было что-то размером с хлебницу, но она не смогла определить, что это такое.

Девушка выпрямилась и забарабанила в дверь.

— Мисс Лидс! Флетчер! — Она продолжала кричать и издавать долгие вопли, надеясь привлечь чье-нибудь внимание. Никто не откликнулся.

Ужас перешел в злость, а агрессивность она приветствовала.

Испуганная, но и разозленная, она продолжила дальнейшие исследования. Книги. Только книги. От пола до потолка. Книги, книги, книги…

Клер остановилась и внезапно успокоилась.

— Это сон. Все это просто сон.

Она сделала глубокий вдох…

— Образно говоря, да. — Глубокий, звучный мужской голос заставил ее резко обернуться на пятках и вжаться спиной в полки.

«Не показывай страха, — подумала она. — Когда ты не видишь лица врага, не показывай страха».

— Выпусти меня из этой долбанной комнаты. Сейчас же.

— Через три дня.

— Прошу прощения?

— Вы пробудете здесь со мной три дня. А после этого мать отпустит вас на свободу.

— Мать?.. — Так это сын мисс Лидс!

Клер помотала головой, кусочки разговора со старухой, мечущиеся у нее в голове, никак не могли сложиться в правильную картинку.

— Это незаконное задержание…

— А после трех дней вы ничего не будете помнить. Ни где вы были, ни ваше время, проведенное здесь. Ни меня. Ничего не задержится в вашей памяти.

Господи… его голос был гипнотизирующим. Таким грустным. Таким плавным и тихим…

Послышался звук тянущихся по полу цепей, дребезжание стало громче, напомнив ей, что нужно бояться.

— Не приближайся ко мне!

— Мне так жаль. Но я не могу ждать.

Она метнулась к двери и забарабанила по дереву, резкие, безумные движения разбрызгивали повсюду воск. Когда огонек свечи погас, она выронила серебряный подсвечник, прогрохотавший по полу, и замолотила обоими кулаками по твердым панелям.

Цепь приближалась, он не упустит ее. Напуганная до состояния безумия, Клер вцепилась в дверь, оставляя ногтями длинные следы.

Две руки накрыли ее, останавливая. Ох, Господи, он рядом с ней. Прямо за ней.

— Дай мне уйти! — завизжала она.

— Я не обижу вас, — тихо и мягко произнес он. — Я не сделаю вам больно… — Он продолжал говорить с ней, слово за словом, пока она не впала в какой-то вид транса.

Ее тело затрепетало, когда его запах наполнил ее ноздри. Именно он был источником этого таинственного, пряного аромата, восхитительного благоухания, мужского, сильного, сексуального. Ее межножье стало припухлым, плотным, влажным…

Ужаснувшись своей реакции, она попыталась отпрянуть прочь.

— Не прикасайся ко мне!

— Тише. — Его голос прозвучал прямо ей на ухо. — В первый раз я не возьму много. И не беспокойтесь, вы покинете это место с нетронутой добродетелью. Я не могу лечь с вами.

Она не должна верить ему. Она должна быть в ужасе. Однако нежные руки, тихий, глубокий голос и сексуальный запах утихомирили ее страхи. Что, возможно, пугало ее больше всего.

Он отпустил ее, проведя рукой по волосам девушки. Выдернул шпильки одну за другой, пока пряди не рассыпались по плечам.

— Как красиво, — прошептал он.

Она понимала, что должна бежать. Но на самом деле вовсе не желала освобождаться.

— Тут темно. Откуда ты знаешь, как выглядят…

— Я великолепно вас вижу.

— А я не вижу ничего.

— Так даже лучше.

Он безобразен? Уродлив? Искалечен? А если и так, имеет ли это значение по-настоящему? Она понимала, что нет. Она приняла бы его, каким бы он ни был. Хотя, Господи… зачем?

— Я сожалею о такой спешке, — резко произнес он, — но мне нужно немного, чтобы успокоиться.

Она услышала шипящий звук, когда ее волосы были убраны на одну сторону. Два острых, обжигающих клыка погрузились в ее шею, вызвав легкий прилив боли. Когда она изогнулась и с трудом втянула воздух, вокруг нее возникли его руки, крепко прижимая к тому, что было огромным мужским телом.