Руби Диксон - Осенняя красавица

— Есть?

Знахарка кивает головой.

— А ты готова выслушать? И, что более важно, готова ты послушаться и сделать так, как тебе велено? Существует способ, как снять проклятие, но это будет нелегко.

— Откуда вам это известно?

Сузив глаза, она смотрит на меня.

— Думаешь, он единственный, кто пострадал от этого проклятия?

Ооо. Мои руки сжимают чашку.

— Скажите, Лета, что я должна сделать. Мне важно знать. Я хочу узнать больше.

Она наклоняется вперед.

— Ты должна выполнить все в точности, как я скажу. Как я уже сказала, это будет нелегко. Тебе будет страшно. Ты не захочешь делать то, что я сказала. Но это все равно, что чашка в твоих руках. Слушай голос своего сердца, а не разума, и узнаешь, в чем заключается истина.

Это… мало о чем мне говорит.

— Продолжайте.

— Проклятие весьма конкретное. С того момента, как тебя выбирают и ты заходишь в лес, ты ни разу не должна смотреть на его проклятие.

Я хмурюсь, не совсем понимая, о чем она говорит.

— Что вы имеете в виду?

— Ты пойдешь через проклятый лес. Листья будут хрустеть у тебя под ногами, в то время как ты будешь идти по тропинке, а на деревьях будут петь птицы. Пока будешь оставаться на тропинке, будешь в безопасности. Чудовище встретит тебя. Он от тебя кое-что потребует. Он попросит тебя взглянуть на него, — она делает глоток чая. — Но ты все время должна быть с завязанными глазами.

— С завязанными глазами? — повторяю я эхом.

Лета кивает головой.

— У тебя будет соблазн взглянуть на нечто удивительное, что он будет показывать тебе. Тебе захочется увидеть замок. Тебе захочется увидеть его лицо. Тебе захочется познать истинный характер чудовища, — Лета ставит чашку на стол и складывает руки на коленях, выражение ее лица серьезное. — Но тебе нельзя. Что бы он ни просил от тебя, ты не должна смотреть на него.

Я с трудом глотаю. Чувствую, как на меня обрушивается чувство разочарования. Даже после всего этого я так и не увижу его лицо? Я так и не узнаю, как он выглядит?

— Как мне снять это проклятие?

— Три ночи спустя, если взглянешь на него, проклятие будет снято.

— Вот так просто? В самом деле?

Лета посмеивается над моим вопросом.

— Ах, моя дорогая, милая Уиллоу. Все вот так просто и так тяжело.

Уиллоу

Дни проходят в торопливой работе. До наступления Праздника Урожая я помогаю родителям на ферме, делая все, что в моих силах. Меня здесь не будет, чтобы помочь им… после него. Либо я сниму проклятие, как сказала Лета, либо я закончу, как еще одна исчезнувшая девушка, о которой никто и никогда больше ничего не услышит.

Я снова и снова обдумываю то, что поведала мне Лета. Вечером, когда я должна была бы отдыхать, читая книжку или вышивая, я шью повязки для глаз. Не просто какие-то там повязки для глаз, а у которых дополнительные защитные слои ткани, чтобы я и мельком не разглядела чудовище. Повязки для глаз с дополнительными завязками, чтобы они не соскальзывали. Повязки для глаз, соответствующие только мне. Повязку для глаз, предназначенную носить исключительно в дневное время, и повязку для глаз, достаточно комфортную, чтобы в ней спать.

Мои родители и не замечают этого. Они слишком поглощены скорбью о моей неминуемой смерти. Я стараюсь не дать их горю сломить меня. Хотела бы я сказать им, что намерена окончательно разобраться с проклятием, но… а что, если мне это не удастся? Поэтому я ничего не рассказываю. Я обнимаю их и говорю, как сильно люблю, и делаю все возможное, чтобы облегчить им жизнь, прежде чем их покину.

Ночами сны у меня совершенно бессодержательные… до последней ночи, прямо перед Праздником Урожая.

В эту ночь мне снова сниться чудовище.

Я брожу по лесу, точно так же, как и во время своего предыдущего сна. Свежий ветер посылает легкий озноб, листья хрустят под моими ногами. Тем не менее, я ничего не вижу. У меня завязаны глаза, именно так, как Лета велела мне сделать. И хотя у меня глаза полностью закрыты, я все же чувствую кого-то рядом. Кого-то… выжидающего.

— Я знаю, что ты тут, — говорю я тихо.

— Что ты тут делаешь? — требовательно рычит он. — Что ты делаешь на моем пути? В моем лесу?

— Я пришла, чтобы выйти за тебя замуж, — говорю я ему. — Чтобы разрушить проклятие.

Он взрывается смехом, таким глубоким, хриплым и практически нечеловеческим. Я слышу звук шагов, когда он приближается, и тут к моей спине прижимается крупное тело. Когтистая лапа охватывает меня вокруг шеи. Он не сжимает, просто держит ее там.