Шеррилин Кеньон - Пламя и Лед

Она замужем.

За абсолютно незнакомым человеком.

— Ну разве не забавно, — сказал Адрон, поворачиваясь к ней. — Не знаю, как насчет тебя, но когда я вчера шел в «Золотую Крону», я вовсе не думал найти себе жену.

Она рассмеялась.

— Ну, так как я оказалась там, чтобы сбежать от будущего мужа, могу честно признаться, что меня подобная мысль тоже не посещала.

Он обхватил ее лицо ладонями и тепло улыбнулся ей — на щеках его появились ямочки. И когда он поцеловал ее, она вздрогнула от прикосновения его губ.

— Боже, ты такая замечательная на вкус, — сказал он, покусывая уголок ее рта. — Я мог бы целовать тебя вечно.

От его слов ее накрыла волна желания.

— Ты тоже ничего, — сказала она.

Он рассмеялся и подхватил ее на руки.

Его лицо вдруг исказилось от боли, он опустил ее на пол и упал на колени.

— Адрон? — спросила она, опускаясь на колени рядом с ним.

По его лицу она видела, что ему слишком больно, чтобы говорить.

— Давай, — сказала она, — ложись на пол.

Она помогла ему лечь и сжала его колено ладонями. Ливия попыталась призвать свои силы, но ничего не выходило.

Нет!

Адрон прижимал ладонь к голове, словно ему в мозг воткнули острый штырь, и теперь проворачивают. Он корчился от боли, и у Ливии разрывалось сердце, но она не могла помочь ему. Она бросилась к ночному столику — сердце ее громко колотилось.

— Инъектор, — прошептал он с пола. — В ящике есть ампулы… с лекарством…

Ливия отыскала инъектор и лекарство и принесла ему.

Адрон засунул ампулу в инъектор, прижал к животу и нажал на кнопку. Он взмок от пота, его лихорадочно трясло.

Ливия укрыла Адрона одеялом и положила его голову себе на колени.

Адрон пытался не бороться с болью. Тогда было бы не так больно, но боль все равно обрушивалась на него с мучительной яростью, оставляя слабым как котенок. Совершенно без сил.

Он смотрел на Ливию, пока она гладила его волосы и обнимала.

Никогда раньше, будучи в таком состоянии, он никого к себе не подпускал. По крайней мере, если выбор зависел от него. Но в ней было что-то, успокаивающе действующее на его израненную душу.

Что еще лучше, он не видел на ее лице презрения или жалости. В зеленых глазах было лишь безмятежное спокойствие.

Спустя несколько минут боль утихла настолько, что он мог снова двигаться. Адрон медленно и осторожно сел, но его не оставляло ощущение, что каждый мускул в его теле снова режут на части. Он попытался встать.

Она шагнула к нему, чтобы помочь.

— Не надо, — сказал он гораздо грубее, чем собирался. — Я могу стоять сам.

Она не обратила внимания на его резкий тон.

— Может, тебе что-нибудь принести?

— Выпить. — Он снова улегся на кровать.

— Адрон, сейчас утро. Может, тебе лучше что-нибудь съесть?

Он свирепо уставился на нее — один такой взгляд — и обычно все тут же оставляли его в покое.

— Принеси чего-нибудь выпить.

Она оделась и несколько минут спустя вернулась со стаканом молока.

— Проклятье, Ливия! Я — не ребенок.

— Тогда перестань вести себя как ребенок.

Прежде чем он успел ответить, раздался дверной звонок.

— Мне открыть? — спросила она.

— Мне плевать.

Ливия вздохнула, услышав его враждебный тон, он немного поерзал на кровати и скорчил гримасу.

Она направилась к двери и, открыв ее, обнаружила на пороге высокую, красивую брюнетку, почти без одежды. Короткий красный топ с глубоким вырезом и черная облегающая кожаная юбка, от вида которой у родителей Ливии точно случился бы инфаркт.

Женщина сняла солнечные очки, и Ливия увидела красные радужки и белые зрачки, которые выдавали в женщине чистокровную Андарионку.

— Ты, должно быть, Ливия, — радостно воскликнула она. — Я — Зарина.

Ливия посмотрел на нее, изогнув бровь.

— Сестра Адрона, — добавила она. — Папа только что рассказал мне о вашем браке, и я просто не могла не придти.

Не зная, что делать с его чудн о й сестрицей, Ливия впустила ее в квартиру.

— Ты в самом деле милая, — сказала Зарина, шагнув внутрь и бросив сумку на диван Адрона. — Но я бы сказала, что ты не совсем в его вкусе.

— Что, простите?

— Адрону всегда нравились длинноногие блондинки, личности, глубиной с тетрадный лист. А ты выглядишь так, словно у тебя есть и мозги, и душа.

В ответ на ее слова Ливия вскинула бровь.

— Мне оскорбиться?

Зарина рассмеялась.

— Право, не стоит. Единственные, кого я оскорбляю намеренно — это мои братья. Кстати о них, где тот, что самый старший, плохой и злой? Папа сказал, что он встал и даже ходит без трости.